— Вы не можете знать его, Талус, — перебила назойливого советника Веста. — Мой муж был в очень близких отношениях с этим народом. Он знал их вождя, и был о нём очень высокого мнения. Я не намерена больше обсуждать с вами эту тему, советник. Тем более выслушивать голословные обвинения в сторону союзников. Если у вас найдутся какие-то доказательства их злонамерения, тогда и приходите.
Талус от безысходности скрипнул зубами, но прекословить не посмел. Молча поклонился и покинул зал.
* * *
Сина расположилась под своей любимой ивой на берегу реки и с блаженством вытянула ноги, прикрыв глаза и прижавшись спиной к тёплой коре. Алира рядом распутывала узелок, от которого тянуло запечённой рыбой и пряностями. Не хватает только Реона, с печалью подумала Сина, вспомнив теперь уже о бывшем возлюбленном, а так всё, как в старые добрые времена. Странно, но известие о его предательстве оставило в душе двойственный отпечаток. Сина понимала, что ей больно и неприятно его терять. И, тем не менее, она ясно видела, что сердце её не разбито, и жить дальше без Реона она сможет. И способствовало такому спокойствию, как ни странно, присутствие Шэх-Зу рядом.
Клинок не заговаривал с ней о Реоне, но всякий раз, как девушка вспоминала о бывшем возлюбленном, она начинала ощущать не слишком приятные для неё эмоции Шэх-Зу. Ему очень не нравилось, когда она тосковала о былом и бередила свои и его чувства. Поэтому Сине в последнее время приходилось особенно следить за собой, контролировать свои эмоции и мысли. Это было неудобно и сильно ограничивало её свободу, но одновременно Сина ловила себя на мысли, что ей стало значительно легче переживать их с Реоном разрыв.
И вместе с тем странный и непостижимый Шэх-Зу стал привлекать её, как живая и одухотворённая личность, порой очень злая и циничная, но при этом не менее интересная и загадочная. И вот здесь Сина уже не могла с точностью сказать, влияние Клинка это, или её собственные мысли? Одно было несомненно — Клинок не оставил её равнодушной. Да, поначалу она испытывала только жалость к нему, но каким-то образом эта жалость постепенно и помимо её воли перерастала в симпатию. Шэх-Зу всё сильнее нравился ей, более того, Сина всё чаще ловила себя на мысли, что восхищается им, его стойкостью, уверенностью и честностью. Что бы о нём не плели наблюдатели, с ней он оставался честен, несмотря на злой и весьма своенравный характер, и это не могло не импонировать. Всё больше Сина проникалась к нему, хотя более рациональный разум говорил, что до настоящего доверия им ещё очень и очень далеко.