Вошёл в меня своим языком, проникая, как можно глубже в горло. Обвил мой язык, хозяйничал, ненасытно, лаская мой рот.
Я закрыла глаза, полностью отдавая себя сладким чувствам. Его жёсткие движения были пропитаны не только любовью, но и настоящим страстным желанием.
Минуты тянулись, и я подумала, что ещё немного, и мы прямо здесь у ограды начнём раздеваться.
Но Демьян отстранился и заглянул мне в глаза.
– Не верится, что ты взаимностью отвечаешь, – улыбнулся он, проводя рукой по моим плечам.
Задыхался.
Захлёбывался своими чувствами.
Возбудился и не мог в себя прийти.
– И мне не верится, – усмехнулась я.
Мне то точно не верилось. Я здесь самая пострадавшая сторона.
– Мне словно семнадцать лет. С тобой я уношусь туда, где всё кажется преодолимым. Ты уже доступна, моя сбывшаяся мечта. Такая малышка, моя сладкая девочка. И люблю я тебя сильно, и хочу уже по-взрослому. На всю жизнь хочу тебя одну.
Давай! Давай, Ира! Не отставай от него! Замудри что-нибудь любовно-эпическое.
– Да, – кивнула я.
Стояли некоторое время молча, просто смотрели друг другу в глаза. Но этого было уже мало. Пришло время для другого единства.
– Какой размер пальчика? – он поцеловал мою руку, ввергая в мелкую дрожь всё тело. – Я куплю обручальные кольца. Ты выйдешь за меня?
Ира отомри!
Он так смотрит, что я немею, дышать не могу!
– Пятнадцатый, – простонала я. – Папа убьёт.
Он крепко зажал мои пальцы между своих ладоней. Это моё движение, если что. Но у Дёмы до автоматизма отработано отзеркаливание движений людей, которые ему интересны. Заметила ещё при первой нашей встречи, после пятилетнего перерыва. Психологический жест. Помогает быть на одной волне с собеседником.
–– Послушай меня, малышка, полетела ещё одна фура. Отец посылает в командировку. Нужно лично проверить технику. Уеду всего на неделю. Как вернусь, сразу отцу всё расскажем и распишемся. Столько лет тебя ждал!
– Они будут против, – у меня опять глаза на мокром месте.
– Не переживай, я всё решу. Я буду на своём стоять. Буду защищать нас! – пообещал Демьян. – Нет у отца таких рычагов, чтобы нас остановить. Это пять лет назад ты была несовершеннолетняя. И тогда он был прав, нельзя было тебя трогать. Но теперь ему не остановить меня. Теперь мы вместе. Я люблю тебя, малышка.
– И я тебя… Демьян Дмитриевич, – всё-таки заплакала.
Прошлое открылось своей остротой. Правильно, ему было семнадцать, о чём он мог думать. А я мелкая, плоская и глупая совершенно.
Это Дима, не будь дураком, в семнадцать влюбился в двадцатисемилетнюю женщину. Ему проще любить было. А бедный Дёмка вынужден был ждать. Да ещё я заболела от всех этих дрязгов.