Небо раскинулось над нами красивой черно-фиолетовой сферой. Мерцание звёзд завораживало.
– Почему этот ковшик назвали медведицей? – спросила я. – Ведь у медведей нет таких длинных хвостов.
– Они бухали, малышка, – спокойно ответил Дёма, сплетая наши пальцы. – Астрологи, философы.
Тёмка заржал. А потом быстро скинул мне тлеющую сигарету. В люк заглянула тётя Люда.
– Артём!!!
– Мы без пива, – оправдался подросток, запихивая в рот жвачку.
– Иди домой, – приказала строгая мать.
Тёма понуро пополз к люку. Именно пополз, потому что вставать на ноги было опасно на такой ветхой крыше.
Они ушли. Воцарилась тишина.
Я затушила окурок и села, глядя на спокойного Демьяна, которого в темноте было не очень хорошо видно.
– Муж, – позвала я и в темноте сверкнули белизной его ровные зубы в широкой улыбке. – Позвони отцу. Нужно примириться. Даже если мы в Москву поедем.
Я исходила из того, что мы должны взрослеть, должны уметь прощать.
Ведь сам Дима с отцом, который выгнал его из дома в семнадцать лет, всё-таки примирился. Через десять лет, правда, но факт остаётся фактом.
Но примирение это было неполноценным. Дедушку Демьяна я ни разу в жизни не видела.
Демьян не стал пререкаться со мной. Он так же, как и я думал. Потому что Дёма – человечище.
Приложил трубку к уху и стал ждать, когда ответит отец.
Я не слышала разговора. Сидела у конька крыши и смотрела на темнеющий пейзаж. Свет месяца откидывал холодный свет и серебрил гладь реки. Очерчивал силуэты деревьев. Телу было холодно, сердцу жарко.
Мы справились, Демьян. Мы за свою любовь поборолись и выиграли эту войну. И папа должен признать поражение.
– Да. Я понял. Лады. Ни слова не от тебя, не от Ольги. Тогда всё сделаю.
Я улыбнулась. Они признали нас победителями. И судя по всему, ехать в Москву необязательно.
Дёмка смешно пополз к люку.
– Давай, малышка, нам надо ехать, – позвал он меня, и я встав на четвереньки медленно поползла за ним.
У люка посмотрела вниз. Демьян уже протягивал ко мне руки, помогая спуститься. С рук не спустил, прижал к себе и в полной темноте мы опять целовались.
С чердака по лестнице мы попали на малюсенькую лестничную площадку у дверей. И только когда мы вошли в квартиру, я заметила, что Демьян сильно обеспокоен.
– Собирай вещи, – голосом, не терпящим возражений, сказал он.
– Что-то случилось? – испугалась я, но пререкаться не стала, закинула в свой рюкзак ноут и одежду.
– Сейчас за нами Башкиров приедет, – он тоже второпях складывал свои вещи. А потом взялся заправлять диван, на котором мы ласкались и нежились.
В голове какой-то бардак. Приедет Башкиров? Охрана приедет, не такси, не водитель.