Маюсь минут пять в нерешительности. Вот чует мое сердце, случилось что-то. Что? Первая мысль, что Бойченко все-таки дорвалась до него и сейчас рядом с ним. Одной такой картинки перед глазами хватило для того, чтобы решительно набрать его номер.
— Да, — отвечает отрывисто и не слишком дружелюбно. Я уже понимаю, что не нужно было перезванивать, но и молчать сейчас как-то глупо.
— Привет… я не вовремя? Просто я пропустила звонок…
Молчание в трубке.
— Марат? Случилось что?
— Хороший вопрос, — он совсем невесело усмехается. — Я сбросил звонок, чтобы…
Он замолчал, а потом вдруг выдал:
— Любовь на сладкое, значит, да, Люба?
Внутри меня в одно мгновение все покрылось льдом, воздух словно выкачали из пространства, кровь от волнения запульсировала в ушах.
— Какой же я идиот! Тебе, наверное, весело было слышать мои угрозы в адрес вредной блогерши… В голове до сих пор не укладывается.
Он замолчал, а я в полной растерянности просто не знаю, что сказать.
— Почему ты мне не сказала?! Почему?! — говорит он с таким нажимом, что я чувствую себя безмерно виноватой.
— Ты терпеть не мог мой блог. С самого начала. А что я должна была сказать? И зачем? Чтобы ты сразу бросил, не позволил бы рядом быть? Я все объясню… наверное.
— Обязательно объяснишь! — Марат зол и, мне кажется, еле сдерживается, чтобы не закричать. — Если ты хотела помочь, то да, отцу ты помогла. Спасибо. Но, твою же… Люба, ты читала комментарии? Да ты знаешь, сколько у твоего блога врагов? Ты хоть представляешь?.. Кто-то знает, что ты — это ты?!
— Да нет… Точно нет!
— Точно нет? А ты полна сюрпризов, Люба! А я от них уже устал. И от лжи. Очень устал.
— Да как ты вообще узнал?! — Такой неуместный сейчас вопрос срывается с губ.
— Блинчики, Люба, твои любимые блины никогда не подавались в «Али» с твоим любимым вареньем. Это было только для тебя.
В его голосе я не слышу больше гнева, лишь горечь и разочарование. И от этого еще страшнее.
— Я боялась… — Слова застревают в горле, и я больше не в состоянии ничего сказать, не разревевшись.
— Мне нужно остыть, Люба. И серьезно подумать. Как и тебе. — Каждое его слово звучит как приговор. — Я сам тебе позвоню. На следующей неделе. И тогда уже поговорим. И не по телефону.
— Марат!
Он больше не слушал и не слышал меня. Просто сбросил наш разговор.