— Это очень крупный проект, Марина, — объяснял мне Генварский в субботу вечером. — Мы выиграли конкурс на строительство этого бизнес-центра год назад, хотя до этого у нас не было опыта в подобных проектах. И мы должны довести его до конца.
За эти выходные мы с ним разговаривали четыре раза. И каждый раз звонил он. Первый — сразу же после того, как я отправила ему свой набросок. Целый час с ним проговорили. А потом еще переписывались — просто так. Мы говорили про мои рисунки, он потребовал, чтобы я прислала ему свои работы, включая те, с которыми я провалилась при поступлении. Пришлось фотографировать и отправлять, качество, конечно, так себе. Но как же приятно витать в облаках, просто мечтать!
Бегу на работу, в одной руке зонт, в другой сжимаю телефон. Мне почему-то кажется, что он обязательно мне еще сегодня напишет. Я просто не хочу пропустить от него сообщение.
В училище все как обычно, разве что зонтов много — сушатся прямо в широких коридорах рядом с кафедрами. И я свой оставила рядом.
Сегодня работы не очень много, и это здорово, потому что просто не могу сосредоточиться, постоянно на телефон смотрю. А вдруг еще напишет или позвонит?
Сама себя не узнаю. Как будто мне лет четырнадцать, и я попала на концерт «Эпидемии», я и сейчас их обожаю, но тогда просто фанатела. И мне казалось, что большего помешательства уже невозможно.
Вспоминаю, что мне уже девятнадцать, и отправляю мобильный обратно в сумку. Вовремя получилось — в кабинет входит человек, которого я меньше всего хочу видеть. Глеб Голованов. Как назло, никого, кроме меня, нет: пары идут, все на занятиях. Вообще-то, наш главный мажорчик тоже должен быть на них.
— Ты подумала?
Он не здоровается со мной, стоит рядом, склонившись над столом. Мне неприятно видеть его так близко, но стараюсь не реагировать, хотя бы внешне.
— О чем, Глеб?
— О будущем, своем будущем! — Смотрит на меня как на идиотку, которая слов простых не понимает. — И поласковее, Пешкова! Я тебя предупредил: вылетишь отсюда на раз-два. И, если я захочу, даже маляром не устроишься в этом городе. Я могу.
Он нависает надо мной, в нос ударяет резкий запах дорогого парфюма, я чувствую, как его волосы касаются моей щеки. О нет!
Я не успеваю дернуться назад, Голованов сам быстро выпрямляется и делает шаг от моего стола. В кабинете появляется профессор Савельев, рассеянно нам кивает, но этого достаточно, чтобы Глеба как ветром сдуло. Испорченный переросток, который решил, что ему все можно, и с вечной претензией, будто ему что-то недодали. Зря я думала, что он забыл обо мне, раз несколько дней не появлялся.