Женский голос, проникающий в мои сны. Убаюкивающий, мягкий, родной.
— Мама! — хочется выкрикнуть, позвать, сорваться с места и бежать к ней, но я не могу и сдвинуться. Только шептать. — Мне больно!
Хочется плакать! Хочется скулить, свернувшись калачиком, как дворовой пес.
— Рейгель, — снова слышу её голос, но не могу пошевелиться, чтобы посмотреть ей в глаза. — Боги приготовили тебе иную судьбу. И сейчас тебе здесь не место. Ты отомстила.
Я хочу возмутиться. Хочу выкрикнуть. Остаться.
Но меня, словно сухой лист, подхватывает ветер с запахом лаванды.
Резкий вдох. Разрывающий лёгкие. Резанувшая по глазам белизна.
— Слава богам, ты очнулась, — хриплый голос Коллинса.
Снова простыл. Не бережёт себя…
****
В кабинете главы тайной канцелярии царил идеальный порядок и тишина.
Мистер Тивель Малк замер у окна, испытывая на прочность мои нервы и не решаясь начать разговор, для которого сам же меня и пригласил. До противного медленно шло время, отмеряемое секундной стрелкой на настенных часах.
Сейчас опять заявится целитель, который уже месяц держит меня в постели, начнёт стенать, что у меня могут снова разойтись швы, открыться раны, что он и так едва вытащил меня с того света…
Он даже не желал выпускать меня из постели для разговора с главой тайной канцелярии, но мне не хотелось чувствовать себя слабой и жалкой в его присутствии.
А Малк молчит.
— Вы так и будете изводить меня молчанием? — не выдержала я.
И глава тайной канцелярии, тяжело вздохнув, развернулся.
— Мисс Оушен, полагаю, что наш с вами разговор будет не самым лёгким, и впервые мне придётся не спрашивать, а рассказывать. Имейте снисхождение к старику.
Я хмыкнула, но лишь сделала неопределённый жест рукой.
Говорить всё ещё было тяжело. Лекарь сообщил, что я сорвала голос. Первую неделю всё, что мне удавалось — только сипеть. Даже поражаюсь, как Роберт понимал то, что я пыталась ему сказать.
Когда бы я ни открыла глаза — он был рядом. Уставший, бледный, но всегда рядом. Гладил по волосам, держал за руку… и мне становилось спокойно. Я чувствовала себя не одинокой, важной, нужной…
На глаза навернулись непрошенные слёзы.
— Итак, Оливия, как вы уже успели догадаться, всё началось гораздо раньше, чем вы себе можете представить, — вырвал меня из размышлений Малк, и я подобралась, готовая слушать рассказ главы тайной канцелярии. — Вам было около четырёх, когда мы с вами познакомились, юная мисс. Вы были очаровательным и очень серьёзным ребёнком. И выросли прекрасной девушкой, поразительно похожей на вашу мать, — на последнем слове голос Малка дрогнул, выдав его волнение, но он тут же откашлялся и продолжил. — Я, в числе других представителей знати, был направлен его величеством в селение ксарейский монахов, дабы уговорить жителей присоединиться к нашим войскам. Монахи не собирались ввязываться в войну. Это претило их сути. Но нас приняли, как и полагается по всем законам гостеприимства. Пять вельмож и несколько человек, заинтересованных в налаживании связей с монахами, небольшой отряд охраны… среди которых я, мисс Коллинс, Дамиан Стоун и тогда ещё не первый советник короля Ирвин Кровель. У каждого была своя цель. У меня — разведка, у Стоуна — налаживание торговых связей, у Энни — знакомство с культурой, а у Кровеля — Хранитель. До сих пор не могу себе простить, что проглядел… — вздохнул Малк. — Меня оправдывает только то, что… хотя и это не оправдание. Но ладно я, как проглядели монахи? Ладно, оставим это ушедшим душам. Твой дед верил, что добро есть в каждом человеке…