Призрачный кот влетел сквозь дверь, Себ увидел это краем глаза, не оборачиваясь.
- Пойдемте со мной!
- Мы тут заняты немного, - процедил сквозь зубы, сдерживая рвущиеся изо рта проклятия.
- Донеллин в опасности, Фрэнсис что-то задумал!.. - только сейчас заметив, чем он занят, Жутиус замолк. Ненадолго. - Сила пробуждатся. Не может быть.
- Может, как видишь.
Краеугольный ромб первой ступени или двойной треугольник равновесия? Если бы он внимательнее смотрел на доску, а не в декольте ветреной кокетки, то точно бы запомнил!
Так ромб или двойной треугольник? Ошибиться нельзя....
- Ромб.
- Треугольники.
Одновременно сказали Жутиус и Ида.
Охрум!
- Себастьян, - Иза стояла на лестнице, бледная, растрёпанная. Она не задавала вопросов, не кричала и не билась в истерике, хоть губы ее и дрожали. Судя по взгляду, как минимум часть разговора она слышала. - Ты же каллиграф.
- И?
- Ты же должен видеть, - ударение на последнем слове. - Не пытайся вспомнить, увидь узор.
- Я. не могу.
- Конечно, можешь. Ты профессионал. У тебя целых два диплома по каллиграфии! Кому как не тебе уметь видеть пропорции, гармонию и общую картину.
Себастьян усмехнулся и прикрыл глаза, пробуждая магическое зрение. Штрихи и линии сплетаются в узлы и контуры, позволяя энергии циркулировать. А замыкающий символ должен их усилить, не замедляя движения.
Когда он выводил ромб, его рука даже не дрогнула.
Глава 56. Опровергающая фразу про третьего - лишнего
Мик
Бело-серебристый туман, казался мягким и пушистым, ласковым словно овечка. Туманные края колебались и дрожали, создавая впечатление движения. Жизни. И на краю сознания назойливой мухой зудела мысль, что без магии тут не обошлось. И лучше бы не соваться. Но Мик обойдет странный туман. По краешку.
Или отвлечёт. Если тот, правда, не просто туман.
Непросто. Мик это понимал, но. бегал он быстро. Да и разве может что-то страшное случиться, когда на улице день?
И, толкнув створку, Мик вошел на кладбище. Ничего страшного не случилось. И он сделал шаг. И еще шаг. Дорожка меж кустов и тошнотворно-сладкий запах цветов, а сквозь листву проглядывают шипы, острые и длинные. Захочешь свернуть и не сможешь. Сворачивать
Мик не собирался. Во всяком случае, пока. Кладбище притихло, только чудилось в этом молчании что-то зловещее.
Он обернулся. Калитка была уже далеко. А за ней бледной тенью стояла женщина. Утопленница. Екнула сердце и по спине побежали мурашки.
Она смотрела на Мика, а в огромных мутно-зеленых глазах плескался ужас:
- Вернись! - голос у нее был тонкий, и он понял, что она на самом деле напугана. - Я ничего тебе не сделаю, ну же! Иди сюда.