Все резко посмотрели в сторону ржавой решетки, закрывающей несуществующее окно. Все, кроме меня. Я не сомневалась, что он почтит нашу компанию личным присутствием. Вопрос был в другом: как именно он сюда попал? Вариантов было несколько: либо он был под покровом невидимости все это время, и его не смог почуять даже Маррад, либо он каким-то образом смог переместиться прямо в камеру, избегая блокировку магии. Да, много же тайн хранит императорский замок, а особенно и его подземелье.
— Напоминаю, каждый из вас подозревается в убийстве Корна Эдари, мага тьмы и света. Скоро вы пройдете через процедуру снятия отпечатка вашей силы. Будет неприятно. После выявления убийцы другие будут отпущены с пожизненной гарантией невиновности от Императора. Виновный будет казнен публично с использованием одного из заклинаний огня без права помилования. По решению Его Величества на некоторое время решено было вас объединить. Может, преступник сам проявит себя, а может, и захочет признаться в содеянном, — к концу тирада в голосе дракона начали проскальзывать хоть какие-то эмоции.
Он постоял еще пару минут, ожидая какой-то реакции, но ее не последовало. Маррад на Адара не смотрел, лишь тихо рычал, перебирая найденную цепь, маги отошли к противоположным концам камеры; каждый думал о своем. А я так же стояла спиной к палачу, размышляя, стоит ли задать вопрос, на который я вряд ли получу какой-то внятный ответ.
— Вы уверены, милорд, что здесь находится убийца? — я медленно повернулась и взглянула ему прямо в огненные глаза, где уже пролетали фиолетовые всполохи.
— Да, миледи. Временная петля никогда не врет, — насмешливо поклонившись, палач исчез без единого звука.
Значит, обошел блокировку. Лазейки есть. Я знала о заклинании, которое упомянул дракон. Его часто использовали дознаватели в своих расследованиях, ибо оно позволяло увидеть, кто был на месте преступления до убийства. И оно действительно всегда верно показывало тех, кто был там. Если подозреваемых было несколько, то обычно снимали отпечаток стихии — что было довольно болезненной процедурой, так как магию насильно заставляли проявлять себя — чтобы проверить каждого. Отец говорил мне о таком. В его практике, слава Адану, было лишь пару случаев лишения жизни, и каждый раз схема действия была именно такой. А в случае казни только жрецы выбирали, какое заклинание огня использовать. Во имя бога-изгнанника, бога-врага они плели заклинание, приводя приговор в действие. Такова была привилегия жрецов правосудия, дарованная Императором много лет назад. С тех пор ничего не менялось. Аскетичные старцы с пергаментной кожей были такими всегда. Иногда казалось, что над ними не властно само время. Они существовали всегда. Белые балахоны, скрывающие тела, один голос на троих; слабый, потусторонний, во время казни он разносился по всей площади около храма Правосудия. Жрецы никогда не выходили за пределы храма; я не была уверена, спали ли они. Мне всегда казалось, что они всегда находились в состоянии некого бездействия до тех пор, пока не требовалось вершить суд. Тогда они оживали и проводили необходимый обряд лишения жизни, затем вновь скрывались в храме. Отец рассказывал, что это был единственный храм в Роане, не посещаемый людьми. Это был не страх, а скорее нежелание сталкиваться с неизвестным. Люди поклонялись трем богам, а не справедливости.