Похоже, Лар придерживался прямо противоположного мнения. И совершенно не желал, чтобы его рану чистили. Тем более, хирургически.
Вначале он просто наблюдал за моими приготовлениями, наблюдая, как я подготавливаю инструменты и перевязочный материал.
Затем эльф провел ладонью по земле, оставляя линию на и так примятой траве. Что именно он сделал, я не поняла, до того момента, пока не протянула руку к эльфу.
С эльфийской магией я пока сталкивалась всего несколько раз и что именно сделал эльф, не поняла. Но воздух вокруг Лариэля стал непроницаемым. Дилемма. Если я думала, что в самом крайнем случае, заставлю Александра и Эла подержать Лариэля, пока я буду чистить его раны, то с учётом эльфийской магии это может спровоцировать конфликтную ситуацию. — Эл? — я показала на непонятный барьер, в надежде что кимусаби знает, как с этим бороться.
— Ничего я не могу с этим поделать, у нас разная специализация, — усмехнулся Эл, — Лариэль слишком сильный маг воздуха, чтобы с ним справился кто-то ещё. Но я могу исполнить свою угрозу. Раньше мы друг на друга не жаловались. Но теперь… Пусть Лар почувствует, как это, когда друг не на твоей стороне.
Лариэль что-то гневно сказал. Эл ответил, тоже на эльфийском. Несколько минут я внимательно слушала их диалог, не вникая, что они говорят, языка всё равно не знаю.
Меня заинтересовало, как они говорят. Язык тела. Эла я уже знала достаточно хорошо. Лариэля не знала совсем, кроме того факта, что он совершенно неприемлемо относится к собственному здоровью.
Но так как и кимусаби, и его друг детства были очень эмоциональны догадаться о том, о чем они говорят, даже со стороны было несложно. Лариэль явно обвинял Эла в том, что он связался с людьми, в этом не было сомнений.
Эл обвинял Лариэля в том, что Лар решил присоединиться к тем, кто хотел его смерти, а заодно и в трусости, судя по яростной жестикуляции Лариэля и его выражению лица.
Лар даже приподнялся на локте, хотя такая поза должна была вызывать боль. Выяснение отношений между этими двумя затянулось, а поэтому я решила прервать их дискуссию.
— Эл, ты можешь перевести, что сказал Лар? Ты действительно считаешь, что твоим другом детства двигает трусость? — мне было любопытно, к какому выводу эти двое придут, когда поймут, что их разговор на эльфийском понятен всем, включая людей, эльфийским не владеющих. — Для тебя — меня зовут Лариэль, человечка, — бросил презрительно эльф. Эл хмыкнул, словно то, что сказал Лариэль лишь подтвердило его подозрения. — Считаю ли я, что Лар боится? Конечно, считаю! Это сразу видно, — подтвердил Эл.