Это не значит, что он может прикасаться ко мне так небрежно, будто ничего не случилось.
Я прикусываю нижнюю губу, чтобы не разразиться ругательствами. Вместо этого толкаю его локтем в бок. Он даже не двигается. Словно он ничего не чувствует — а если и чувствует, то ему все равно.
— Ван Дорен, верно? — Эйден улыбается и протягивает руку. — Эйден Кинг. Приятно познакомиться.
Что за...?
Эйден пожимает руку Ноксу прямо сейчас? Кажется, я слышала, как он сказал, что приятно познакомиться с Ноксом.
Нет, он не мог разгадать мой план.
Я хотела сбить его с толку, придя с Ноксом. Вместо этого я совершенно выбита из своей стихии.
Нокс с улыбкой пожимает Эйдену руку.
— Взаимно. Довольно тяжело не слышать о тебе здесь.
— Хм. — улыбка Эйдена не дрогнула, во всяком случае, стала шире. — Тогда ты, должно быть, слышал, что Эльза моя.
Мои глаза расширяются.
— Я не...
— Я плохо реагирую на любого, кто угрожает тому, что принадлежит мне. — Эйден обрывает меня. — Если ты это понимаешь, добро пожаловать в КЭШ.
— Я же говорила тебе, что я не...
Слова застревают у меня в горле, когда губы Эйдена прижимаются к моим.
Он хватает мою челюсть жесткими пальцами и сильно сжимает. Он пытается заставить меня открыть рот.
Я сжимаю губы в тонкую линию и царапаю его грудь ногтями.
Как будто он ничего не чувствует. Даже когда я царапаю ему ключицу.
Его другая рука обхватывает мой затылок, заключая в ловушку. Он прижимает меня вплотную к своей твердой груди, сокрушая мои руки и сопротивление.
Это его способ сказать мне, что я не могу перед ним устоять. Что, если он захочет, он может уничтожить любую из моих попыток.
Я как волна, какой бы высокой или дикой я ни была, я всегда буду разбиваться о неподвижную скалу на берегу.
Потому что эта скала?
Эта скала место, куда волны, подобные мне, идут на смерть.
Когда я все еще не открываюсь, Эйден так сильно прикусывает мою нижнюю губу, что я удивляюсь, как не идёт кровь.
Из моего горла вырывается всхлип, но я держу рот на замке.
Часть моего тела тает, желая трения. Чего-то.
Но эта часть идиотизм.
Вот почему я проигрываю битву с проклятой скалой.
Я пытаюсь оттолкнуть его, но он держит меня под своим совершенным контролем, опустошая мой рот.
Поцелуй это такое же наказание, как и требование.
Это грубая сила и ушибы без капли нежности.
Не то чтобы Эйден проявлял нежность, но раньше он, по крайней мере, обманывал меня.
Раньше он старался быть нежным.
Маска спала, и теперь он демонстрирует свое истинное лицо.
Он играет в настоящую игру.
Но для того, чтобы вступить в бой, необходимы две армии.