— Тебе нужно встать, — спустя какое-то время обратился ко мне незнакомец, что вынес меня из огня. — Слышишь?
Обернулась непонимающе и увидела, что он показывает наверх, в воздух. От горя я совсем оглохла и ослепла, и потому не сразу сообразила, о чем он говорит, и только спустя несколько томительных минут осознала. Прямо над нами пролетал небольшой полицейский вертолет, который патрулирует город.
— Он показывает дорогу пожарным, — объяснил мне этот волк. — Через несколько минут они уже будут здесь.
Я пожала плечами, мне было все равно на весь этот мир с его условностями, с его неспешной или одуряюще ускоряющейся жизнью, с его правилами и нуждами. У меня было свое горе, которое мне хотелось оплакать самостоятельно, в одиночестве. Я бы молила о том, что отдам все, что имею и имела только за то, чтобы предложить ему хотя бы еще немного, со мной или без меня. Лишь бы оставался живым.
— Тебе нужно будет рассказать, что здесь случилось, — не обращая внимания на мое состояние, продолжил оборотень. — И хорошо подумать над своими словами, чтобы не выдать лишнего.
Дернула плечом и встала. Увидев, что мне совсем плохо, мужчина поддержал меня за руку. А потом оглядел с ног до головы и прокомментировал:
— Выглядишь ужасно. Тебе нужно перевоплотиться, иначе все эти шрамы останутся на тебе.
Я запрокинула голову вверх, пустыми глазами вперившись в блеклое серое небо. О чем говорит? Кому это нужно? Оборотень тронул мое плечо, и я тут же скривилась от боли: множество тонких ран, нанесенных Клаудом, его ножом, не хотели затягиваться. Я вся была как кусок мяса на рынке в холодильнике.
— Он хорошо над тобой поработал.
И я впервые глянула на него.
Огромный мужчина с покрасневшими глазами, черной неухоженной бородой, слишком широкоплечий и накачанный, что выдает в нем оборотничью натуру. Он слишком долго жил вдали от людей — это заметно по тому, как хрипло он говорит, какие паузы делает между словами. И слишком много проводит в теле волка, в этом случае мужчины становятся такими огромными особями.
Его черные зрачки расширились, практически полностью заполнив красный белок.
— Кто вы? — впервые подала голос я, сорванный после недавней истерики.
— Лесник, — подумав, медленно ответил он. — Я слежу за порядком в лесу, чтобы оборотни не перебивали друг друга на этой территории.
— Хреново же ты следишь, Лесник, — вздохнула я. Он в ответ пожал плечами. Что тут сказать?!
Так мы и стояли, смотря, как догорает дом, который стал последним пристанищем для двух волков, что держали меня в плену. Для Клауда, что ненавидел меня всей душой и сделал жизнь с ним невыносимой, и для Алекса, который сделал все, чтобы мой плен стал настоящим раем.