Электричка сотрясает организм, колеса монотонно отстукивают в голове тыдым-тыдым, тыдым-тыдым… Прикрываю веки, подставляю лицо солнечным лучам, тщетно пытающимся пробиться сквозь мутное окно вагона.
Моя станция. Пробираюсь к распахнутым дверям, стараясь не задеть сидящих объемным мешком за плечами. Моя нога касается потрескавшейся платформы, лопата бряцает о серую поверхность, пытаясь выскользнуть из рук. Подхватываю и сжимаю пальцами так, что белеют костяшки.
Иду по тропинке: вокруг листочки, деревья, кустарники – обычное наполнение за чертой городских выхлопов. Еще немного и должно показаться озеро, с одной стороны которого затерялся холмик в плену старых осин, как плешь под каской бывалого вояки.
Лопата легко вонзается в рассыпчатую плоть земли. Углубление ширится согласно параметрам моего тщедушного тела. Спальник обрызгиваю спреем. Пузырек по-дружески делится своим содержимым, которое я запиваю водой из бутылки с наклейкой «Живой источник». Осталось застегнуть молнию.
Все.
Смотрю в небо – глаза широко открыты, руки повисли безвольными плетями тела вдоль. Ноги расслабленно прямолинейны и только одна мысль окутывает затухающее сознанье – тебя никто не любит, ты должна умереть.
Перебирая кривыми лапами и преданно заглядывая в глаза, Дора пыталась лизнуть заплаканное лицо хозяйки. Дора очень любила Ксюту, которая вытащила ее – крошечного щеночка из кустов осоки и тем самым спасла жизнь несмышленому кутенку.
Вечером, гуляя по берегу речки, девочка услышала писк в траве и подумала, что там, наверное, утка опять спрятала свой выводок, а сама ушла добывать пропитание.
– Вытаскивать утят из укрытия нельзя, чтобы утка могла их найти, но посмотреть на пушистиков можно, – так говорила бабушка, которой уже давно нет, как и деревеньки Елесино, куда Ксюта приезжала в детстве отдохнуть на все каникулы.
Девочка натянула рукава кофты до самых кончиков пальцев и стала раздвигать высокие стебли, старясь разглядеть того, кто так неистово пищал в зарослях. Вместо утят, в них сидела Дора и отчаянно звала на помощь.
Девочка вытащила щенка и отнесла к бабушке в дом. Толстенькая Дора с круглыми выпуклыми глазами и розовым влажным носиком оказалось очень любопытной поклонницей блинчиков и вареников с вишней, которыми бабушка баловала гостившую внучку.
– Это почемуй-то Дора? – удивленно приподняв брови, спросила бабушка. – Давай как-нибудь по-простому назовем, Глашкой что ли. Очень подходящее имя для дворовой собаки.
– Бабуля, ну какая Глашка? Это же французский бульдог! – воскликнула Ксюта.