Я непреклонна. Заставляю тело одеться. В знак протеста тело находит самые старые брюки и застиранную толстовку – мне должно быть стыдно гулять в таком виде. Мне не стыдно. Я знаю, что поддаваться нельзя.
В прихожей шнурки, как назло, не завязываются в узелок. Это ещё один намек тела – пальцы не слушаются и не надо к ним приставать. Лучше раздеться и лечь, как вчера и позавчера, и еще несколько дней назад…
Я игнорирую. Дожидаюсь, когда узелки привычно закрепят потертые тапочки на растрескавшихся стопах, чтобы сосчитать несколько ступенек до выхода на улицу.
Утром без осадков и солнечно – сообщил ведущий новостей. Идём. Я радуюсь теплу и возможности подышать свежим воздухом, тело старается доковылять до лавочки, облюбованной в закоулках памяти, и что-то привычно бухтит, шаркая негнущимися ногами.
Я предусмотрительно сворачиваю туда, где дорожку протоптали ценители экопрогулок и нет никаких сидячих мест для разомлевших частей тела. Там пахнет землей, крупинками синеющих цветочков сквозь веер зелёных листьев, и еще чем-то загородным.
Тело старательно обижается, запинаясь о выступы корней постаревших деревьев, и падает, старясь разорвать кожаные заплатки на коленях. Заплатки не сдаются, а с ними не сдаюсь и я.
Смотрю, как скрюченные пальцы отряхивают земляные крошки, хватаются за кряжистый сук, чтобы помочь туловищу вытянуться вертикалью. Немного усилий и тело обретает устойчивость, основанную на силе притяжения и моем нежелании потакать его капризам.
Петляя, тропинка выводит к небольшому прудику, стремящемуся превратиться в болото с квакающими лягушками и ряской. Пока остатки мутной воды ещё отзеркаливают лучи солнечной погоды, можно полюбоваться шоколадными початками на зелёных палочках стеблей, обрамляющих мокрое нутро будущей трясины.
Чтобы отвлечь мою отстранённость, тело горестно всхлипывает, напоминая, сколько ему пришлось пережить и надо срочно возвращаться. Я вспоминаю о низине со склизкими шляпками грибов и пихаю тело в направлении перед собой, заставляя забыть о развороте в привычное.
Тело, протестуя, плетется по самым отсыревшим участкам пролеска, как будто не замечая комья глины, налипающие на матерчатую оболочку обуви. Я не сопротивляюсь, находя забавным погружение уставших ног в непригодность. Жалею только, что грибница еще не пустила на поверхность мое воспоминание, предложив подождать до августовских дождей.
Лёгкое разочарование не ускользнуло от тела, и оно захихикало, обнажив розовые десна с мелкими горошинами зубов. Делаю вид, что не заметила, и направляюсь к щербатым дорожкам запущенной аллеи.