В кафе очень громко играла музыка, такая простая и незатейливая. Немолодая женщина сидела за столиком возле окна. Тонкими, изящными пальцами она держала бумажный стаканчик, от которого поднималась рваная пелена пара. Ей хотелось побыть одной, и это забегаловка в рабочий день как раз была тем местом, где можно предаться мыслям, не думая о возможной встрече с кем-то из знакомых.
Через некоторое время за столик напротив устроился молодой человек с приятелем. Обычный юноша с открытым и ясным взглядом, приятной улыбкой, гладким лицом. В нем сквозила уверенность взрослого мужчины. Уверенность не наигранная, очень естественная и еще неосознанная им. Несмотря на кажущуюся взрослость, ел он как-то по-детски, старясь укусить побольше, а потом, пережевывая, причмокивал от удовольствия. Было в таком сочетании мужественности и отголосков ребячества что-то очень умилительное.
Женщина подумала, когда она видит таких представителей молодого поколения – трогательных в своей юношеской непосредственности, неопытности и открытости, наваливается чувство, что в ее жизни уже очень многое пройдено и честно, хочется вернуться назад. Хотя бы на денек.
Нет, не так. Ей хотелось бы стать юной и познакомиться с этим парнем, чтобы можно было смотреть в его глаза, говорить с ним, смеяться и нечаянно дотрагиваться до руки. Провести подушечками пальцев по запястью, прочертить линии на ладошке, прикоснуться губами к шее… Его кожа, еще такая нежная, покроется пупырышками, он заулыбается и скажет – мне щекотно.
Зазвонил телефон, в трубке загудел неприятный женский голос.
Общаясь с приятелем, юноша с любопытством смотрел по сторонам. Странная женщина, подумал он. Задумалась о чем-то, улыбаясь одними уголками губ. Если бы не лучистые глаза, то казалась бы совсем бесцветной, а так еще ничего. На маму мою немного похожа – короткие волосы, грудь большая и вырез глубокий у кофты. Мама тоже предпочитает носить блузки с таким вырезом, говорит, это удлиняет линию шеи. А вообще здесь ничего, чисто, еда приличная.
Увидев, как я рассматриваю соседку, Димка сказал, что нам рано западать на тетенек, хотя однажды он, отдыхая в санатории с предками, почти влюбился в grand dame. Она приходила на завтрак в белой шляпке и белых перчатках, с многозначительной улыбкой спрашивала «как спалось», съедала кашу, и поблагодарив за компанию, удалялась до следующего утра. Ни на обед, ни на ужин женщина не являлась.