Я хотел защитить. Согреть. Отдать Софье всё, только чтобы она вот так грелась в моих объятиях, доверяла, не вздрагивала от прикосновений.
Я бы хотел подарить ей ласку и заботу. И мечтал, чтобы однажды она смогла ответить мне, раскрыться. Позволила себе стать женщиной – любимой, желанной, единственной.
– Мы так ничего не приготовим, останемся голодными, – смущённо розовеет она и пытается отстраниться.
– Ничего, за несколько минут никто от голода не умрёт, – поправляю её волосы, хоть нет в том нужды. Это желание просто к ней прикасаться. Любоваться, греться в тепле её глаз.
Это выше меня. Я склоняюсь, желая её поцеловать, но медлю, спрашивая разрешения. Миг. Ещё мгновение. Сердце замирает в груди. Оттолкнёт?.. Увернётся?..
Облегчение наваливается шквалом, когда Софья осторожно поднимает лицо мне навстречу. Губы её близко. Она разрешает.
Вначале я целую её легко. Касаюсь губ своими губами. Мне бы остановиться, но я не могу. Касание. Ещё и ещё. Невозможно удержаться. Целую её по-настоящему. Захватываю губы в плен, а телом стараюсь быть подальше, не прикасаться. Тело очень даже бурно реагирует на эту простую ласку. Если я прижму её к себе, она поймёт, почувствует, испугается. А я этого не хочу. Мне хорошо до головокружения.
Она вздыхает, когда я отрываюсь от её губ, но вырываться не спешит. Я бы целовал её до бесконечности. Наслаждение. Эмоции. Ощущение, что за спиной крылья вырастают, а тело становится одновременно тяжёлым и лёгким. Кровь бурлит. Я бы сейчас легко машину перевернул голыми руками.
– Вы что, целуетесь? – застукал нас Вовка, и всё очарование прошло.
Софья покраснела. Я окаменел. О ребёнке мы совершенно забыли. Ну, я так точно. Куда мне. Не до того как-то было. Сейчас, наверное, граната б позади меня рванула, не почувствовал бы.
– А я в туалет шёл, между прочим! – заявил Владимир и попросил: – Кость, включи мне свет, а то я не достаю, а без света ходить боюсь.
Ребёнка не очень впечатлило, что он нас застукал. Но больше мы не целовались. Какая жалость. Зато Соня вернулась к мясу, я – к картошке.
Позже, когда всё это отправилось в духовку, она меня прогнала.
– Иди, с Вовой поиграй. А я пока яблоки подготовлю, пирог испеку. Это быстро и несложно. Вова любит, надеюсь, и тебе понравится.
Она до сих пор смущается. В глаза мне не смотрит. Лучше сейчас не смущать её ещё больше. Терпение. У меня ещё будет возможность побыть с ней наедине.
– Это, конечно, не ресторанная еда… – вдруг говорит она, а я приподнимаю брови.
– Я не поклонник ресторанной еды. Мне больше нравится домашняя. Особенно, когда женские руки готовят с любовью.