Я открыл ключом первый ящик стола и достал её фотографию. В сотовом, конечно, хранить воспоминания удобнее, но велик риск, что однажды мой телефон окажется не в тех руках.
Была ещё одна причина. Я хотел любоваться ей в тишине, зная, что никто не заглянет за плечо. не потревожит. Не увидит ей теми глазами, какими смотрю я.
Это фото Марго было сделано перед отъездом в США год назад. Вот она сидит в ресторане, смотрит в камеру и смеётся. Улыбка здесь настоящая, не из вежливости или желания понравиться, не из усилий не испортить фото. Ей весело.
Это фото сделал наш общий знакомый фотограф-любитель, но с профессиональной фотокамерой. Я тогда купил у него все кадры, заставив уничтожить копии.
Марго он сказал, что карта памяти, на которую писались фото, испортилась. Случайно повредилась, и данные не сохранились.
Я запер эту флешку в свой стол и напечатал её фотографию. Одну-единственную. Чтобы как в жизни, где не бывает второго дубля. Есть только одна женщина и один мужчина.
Камера любила Марго. И я её любил, хотя до недавней ночи не смел себе в этом признаться. Гнал мысли прочь, успокаивая себя тем, что нам не быть вместе.
Любил на расстоянии. Кому скажешь, не поверят! Разве в наш век вседозволенности такое возможно? Наверное, я просто динозавр. Последний дракон, ждущий свою законную добычу. готовый ждать долго, сколько понадобиться.
Я запирал фото, чтобы никто не видел его. Не только потому, что боялся огласки, а чтобы никто не смотрел на её лицо в этот миг. В это мгновение она принадлежала только мне.
От ревности я не страдал. Потому что понимал, что у наших жизненных орбит разные траектории. Я ничем не показывал своего интереса, не видел её лица в глазах других женщин, иногда даже удавалось себя обмануть настолько, что я начинал верить: Марго для меня как младшая сестра. Именно этим обусловлено желание оберегать её и хранить от бед.
За те дни, что остались до вечера спектакля, я не придумал ничего лучше, чем написать ей сообщение. Накануне, уже поздно ночью, чтобы быть уверенным: оно застанет её в постели. Может быть, спящей.
Я представлял, как разметались по подушке её светлые волосы. Как она улыбается во мне и касается пальцами своих губ.
«Спокойной ночи, Марго. Слышал, ты будешь завтра в театре. Если вдруг станет грустно, просто подними глаза».
И всё. Впутывать третьих лиц в передачу записки не хотелось. Если о тайне знает кто-то третий, то обязательно узнают ещё несколько человек.
Марго умна, она сотрёт сообщение и поймёт всё правильно.
Я оделся и за два часа о начала представления уже был в театре. Деньги открыли вход там, где обычно он закрыт. Ещё немного купюр потребовалось на то, чтобы никто об этом не узнал.