Он здесь и… присутствие в сдержанном черном салоне его машины этой розовой девчачьей штуковины действует на меня получше любого афродизиака! Как и то, что на шее Тыковки болтаются розовые наушники с собаками, которые он сегодня притащил в наш дом. Это не выглядит так, будто он хочет купить ее внимание. Это выглядит так, будто чертовы собаки не оставили его равнодушным, и, возможно, однажды он притащит в наш дом одну из них.
Я… его убью…
Резко дав по тормозам, Славик останавливает машину и, опустив стекло, кладёт локоть на дверь.
- Ничего себе, какие люди, - присвистывает водитель поровнявшегося с нами чёрного Хёндая. - Чё, на Бали сегодня закрыто?
- Не спрашивал, - тянет Орлов руку, и они соединяют ладони как отслужившие вместе дембеля. - Как сам?
- Завтра днюху праздную в “Кислоте”, - отвечает, с прищуром рассматривая сидящую рядом с ним меня. - Подтягивайся.
- Ага, может загляну, - кивает тот.
- Мам… - звонко хнычет Тыковка с заднего сидения. - Я есть хочу…
Брови парня ползут вверх, а глаза впиваются в тонированное стекло задней пассажирской двери. Я не знаю, кто он такой. Орлов в городе один с половиной день, а о нас уже знает моя мать. И зная её, я не сомневаюсь в том, что сегодняшний вечер своей жизни она посвятит сбору информации.
- Ладно, я погнал, - говорит Славик, забирая свою руку.
- Ждём тебя завтра, - напоминает парень, ещё раз всматриваясь в моё лицо, будто запоминая приметы. - На развилке налево сворачивай, иначе хана твоей подвеске.
- Спасибо, - буркает Орлов, поднимая стекло, и трогается с места.
Обогнув ещё одну лужу, вдруг спрашивает, глядя перед собой:
- Хочешь пойти?
Поворачивает руль, и мы попадаем на ровную поляну, окруженную плакучими ивами. Здесь что-то вроде парковки, и Славик ювелирно втискивает свою БМВ между двумя заляпанными грязью машинами.
Всё, чего мне хочется - это забраться к нему на колени прямо сейчас и целоваться до завтрашнего утра. Хочу его губы и язык до умопомрачения! Кажется, я никогда не была так падка на тактильность...
Повернув голову, смотрит на меня в ожидании. Сжимаю пальцы в кулаки и облизываю собственные губы. Глаза тут же смещается на них, а рука, лежащая на колене дергается, будто он хочет положить ее на мою.
Оба косимся на Тоню.
- Вместе? - осторожно уточняю.
- Нет, млин, по отдельности, - говорит, посмотрев на мои кулаки.
- А ты хочешь? - покусываю губу опять, глядя на его мягкие губы.
- Можно… - пожимает плечом, потянувшись за своим телефоном.
- А мне с вами можно?
- Нет… - отвечаю, поднимая с колен свой собственный телефон, потому что на него пришло сообщение.