– Хочешь рыбки сушеной, да пивка? Я себе сегодня позволил. Один раз живем, – проговорил он, показывая в сторону, откуда мне было хорошо видно кухоньку и именно стол, на котором стоял литровый тетрапак пива, а на газете лежала рыба.
Ухмыльнувшись, громко проговорил:
– Нет, но от крепкого чая не откажусь.
– Так это я быстро. Сейчас все живенько организую, – выдал Петрович и пошел в кухню, шаркая тапками, поправляя синее трико с вытянутыми коленками, латано-перелатано в некоторых местах разноцветными нитками. Пошел за ним, и позволил себе сесть на табуретку, перекрашенную из белого в коричневый цвет.
Внимательно посмотрел в окно. Вся территория подъезда, а также приличный кусок детской площадки, словно на ладони. Замечательно наблюдать за всеми.
Старик в это время стоял у плиты. На секунду заострив на нем внимание, оглядел стены, окрашенные в темно-синий цвет, что отталкивало, и проговорил:
– Петрович, ты записи свои ведешь?
Семенов повернулся ко мне, после того как снял чайник с газовой плиты, поднося к огромной кружке. Прищурил левый глаз и заявил:
– Так это… ну да. Веду. Как без этого?!
– Ты мне про черную KIA Ceed SW что можешь сказать? – произнес, внимательно наблюдая за мужчиной. Иван нахмурился, задумчиво обдумывая мои слова, а потом поднял руку выше, и, налив кипятку в кружку, довольно заявил:
– Как знал, что придешь. Только заварил. Свеженький.
Поднес к столу и поставил, отодвинув в сторону тарелку с вафлями и шоколадными конфетами.
– Вот эти попробуй! Мягкие. Люблю эту гадость. Правда, зубов нет, но все равно, – на мгновение замялся. – Так, а по машине… – протяжно произнес и пошел к шкафу, открыв верхний ящик. Вытащил зеленую простую тетрадь и футляр, уже через секунду натягивая очки с толстыми линзами.
Сев на стул, на котором сидел до моего прихода, полистал ее, тыкая пальцами, бубня про себя, и проговорил:
– Ты это… давай пей чайку, а я скажу слово…
Усмехнулся и, глотнув крепкого горячего напитка, попросил:
– Петрович, все, что есть, и что думаешь. Если видел водителя, то подробности по внешности и поведению, насколько можешь.
– А как не видеть? Как?! Конечно, даже говорили. Вернее, я только с ним. Он так резво первый раз загнал свою машину, что чуть не ударил волгу Михалыча, моего друга, ты его знаешь, – кивнул, а он продолжал: – Ну, я и возмутился. А он, сволочь, достал двести рублей новенькой купюрой, и кинул на капот его машины, нагло направившись за наш дом. Ох, как я был возмущен. Но, конечно, деньгу взял, не дурак поди, чтобы она не валялась никому не нужной. Деньги-то счет любят. Но вот водитель гнилой, совсем мне не понравился.