На секунду посмотрела на Дорвонцева, отмечая ошалевший затуманенный взгляд мужчины, до ужаса желающего, чтобы я ласкала его, обещая страсть и сумасшествие.
Очень медленно и нежно провела языком по головке, а потом продолжила путь по стволу, слыша его стон, возможно, с ноткой разочарования. Но он меня похлеще мучает…
Вновь и вновь губами и языком ласкала чувствительную плоть, оставляя на мгновение, уделяя внимание яичкам, лаская член.
Когда Толик положил свои ладони на мои волосы, зарываясь в них пальцами, неосознанно направляя, вобрала в себя член, отчего услышала звук, похожий на рычание. Мужчина был похож на раненого зверя, такого свирепого и одновременно чувствительного, что я наслаждалась этой картиной.
Ласкала уверенно, с удовольствием отмечая настроение любовника, когда его особенно заводили мои ласки, и он сжимал руки в кулаки, прижимая их к стене.
Когда поняла, что он на пределе, еще немного и наполнит мой рот спермой, он заставил меня подняться, и я прекратила свои ласки. Мужчина с восхищением в глазах накинулся на мои губы, резко поднимая, разворачиваясь, и вдалбливая в стену, задирая платье до груди. Толик отодвинул шелковые трусики в сторону и мгновенно погрузил палец во влажное лоно.
Вскрикнула и в следующую секунду ощутила его член, проникающий глубоко и мощно. Сцепила ногами его талию, надеясь туфлями не поцарапать кожу, и тут же выгнулась дугой, когда он резко вышел и мощным движением вошел в меня.
Вцепилась в его плечи, полностью подстраиваясь под дикого мужчину, временно потерявшего способность к нежности. Он с таким желанием, страстью врывался в меня, желая пронзить, заклеймить, свести с ума, что я с восторгом принимала все, не желая в это мгновение ничего другого.
Сильные руки до синяков сжимали мои бедра, когда мужчина врывался, погружался, жадно поглощая рот, пока не излился, заполняя полностью. Громко вскрикнула и задрожала, получая свою дозу экстаза, мощную как никогда.
Медленно приходила в себя, выкарабкиваясь из сладкого омута наслаждения. Вспотевшая и довольная посмотрела на дикого мужчину, смотрящего мне в глаза, и выдохнула:
– Боже!
Толик чуть ослабил хватку и серьезно проговорил:
– Прости, озверел.
Улыбнулась и мягко его поцеловала, получая в ответ такую нежность и теплоту, что потерялась. Он погладил по щеке и сообщил хриплым голосом:
– Знаешь, заниматься со своей женщиной любовью… это невероятно.
– Час назад была свободной, – напомнила ему, мгновенно отмечая, как меня несут к огромной кровати.
– Тебе показалось, – выдал Дорвонцев, укладывая на чистые шелковые простыни, нависая надо мной, с довольной улыбкой заявляя: – Если не веришь, с радостью продемонстрирую.