И самым естественным образом слегка повернул на подушке голову и умер.
Ее друг.
Ее единственный друг.
Лаура снова взглянула в зеркало и удивилась тому, что увидела. Неужели это темно-красный контур так преобразил ее губы? Полные губы, в которых не было ничего аскетического. Как, впрочем, и во всем ее облике в тот момент.
Она сказала негромко, будто споря с кем-то, кто был ею и не ею:
– А почему бы мне не постараться быть красивой? Хотя бы только в этот раз? Хотя бы сегодня? Я понимаю, слишком все поздно. Но почему бы мне не узнать, что при этом испытывает женщина? Чтобы было что потом вспоминать…
2
– Что с вами произошло? – спросил Луэллин, едва ее увидев.
Лаура смутилась, но не показала виду, и, чтобы овладеть собой, в свою очередь окинула его критическим взглядом.
Ей понравилось то, что она увидела. Он был не молод, к тому же выглядел старше своих лет. (Она знала о его возрасте из прессы.) В нем угадывалась мальчишеская неуклюжесть, удивительно привлекательная. А также удивительным образом сочетались энергичность, робость и радостный энтузиазм, будто он заново открывал для себя мир.
– Ничего не произошло, – ответила она, пока он помогал ей снимать пальто.
– Нет, произошло. Вы совершенно другая, не похожая на ту женщину, что я видел утром.
– Немного помады, только и всего, – коротко сказала Лаура.
– Да, у меня мелькала мысль, что ваши губы бледнее, чем у большинства женщин. Вы походили скорее на монашенку.
– Да… наверное.
– А сейчас вы красивы, по-настоящему красивы, Лаура. Вы не сердитесь, что я так говорю?
Она покачала головой:
– Нет, не сержусь.
А внутри у нее все кричало: «Говори это почаще. Снова и снова. Такого я больше никогда не услышу».
– Мы пообедаем в номере, в гостиной. Я подумал, вам это понравится. Вы не против? Может быть… – Он взглянул на нее с беспокойством.
– Замечательно.
– Надеюсь, что и обед будет замечательный. Только боюсь, не будет. До сегодняшнего дня я не придавал значения еде, но мне хотелось, чтобы вам он понравился.
Лаура улыбнулась и села за стол. Луэллин позвонил официанту.
Лауре казалось, что все происходит во сне.
И Луэллин был не похож на того человека, который приходил к ней утром в фонд. Это был совершенно другой мужчина. Неопытный, не уверенный в себе, старающийся угодить ей. «Таким он, наверное, был в двадцать лет, – подумала Лаура. – Наверное, он был чего-то лишен в молодости и теперь вернулся в прошлое, чтобы наверстать упущенное».
Лаура ощутила грусть и отчаяние. Все происходящее было ненастоящим. Они лишь разыгрывали вдвоем несбывшееся прошлое – молодой Луэллин и молодая Лаура. Это было абсурдное, трогательное, нереальное во времени, но такое сладостное действо.