– Ну что ж. Сэра, у тебя, полагаю, есть все шансы. – Лора внимательно всмотрелась в Сэру. – По-моему, ты наконец повзрослела!
– Да, я не слишком торопилась… Мне и самой это ясно. Я считала Джерри слабаком, но из нас двоих слабее оказалась я. И мне, как никому другому, необходима поддержка.
Просветлевшее было лицо Сэры внезапно помрачнело.
– Знаешь, Лора, я ужасно обошлась с мамой. Лишь сегодня мне стало известно, что она была серьезно увлечена Колифлауэром. Ты, помню, предупреждала меня, говоря о дыме и жертвоприношениях, но я и слышать ничего не желала. Бесконечно довольная собой, я прямо упивалась своими действиями в отношении бедняги Ричарда, а сейчас поняла, что была просто ревнивой злюкой. Я вынудила маму отказаться от него. Она затаила на меня обиду, хотя ни словом не показала этого, но наши отношения резко изменились. Сегодня между нами произошла ужасная ссора, мы накричали друг на друга, я наговорила ей с три короба всяких гадостей, обвинила в том, что произошло со мной. Я и в самом деле последнее время злилась на нее.
– Понимаю, – проговорила Лора.
– А сейчас, – вид у Сэры был совершенно несчастный, – я не знаю, что делать. Если бы как-нибудь загладить свою вину, но, боюсь, ничего не получится.
Лора Уитстейбл стремительно поднялась на ноги.
– Нет ничего глупее, – изрекла она поучительным тоном, – чем давать умные советы тому, кто в них не нуждается.
Осторожно, словно прикасаясь к динамиту, Эдит подняла телефонную трубку. Затаив дыхание, набрала нужный номер, а услышав сигнал сработавшего комутатора, беспокойно оглянулась через плечо. Все в порядке, в квартире, кроме нее, никого. Бодрый профессиональный голос на другом конце провода заставил ее вздрогнуть.
– Уэлбек, 97438.
– Могу я поговорить с дейм Лорой Уитстейбл?
– Я слушаю.
Эдит дважды нервно сглотнула.
– Это Эдит, мэм. Эдит миссис Прентис.
– Добрый вечер, Эдит.
Эдит снова сглотнула и мрачно проговорила:
– Ох уж эти мне телефоны.
– Да, понимаю. Вы хотели со мной о чем-то поговорить?
– Я насчет миссис Прентис, мадам. Очень я о ней беспокоюсь.
– Но ведь вы всю жизнь о ней беспокоитесь, Эдит.
– Беспокоюсь, но по-другому. Аппетит у ней нонче пропал, целыми днями сидит, ничего не делая. Иной раз войду – а она, бедняжка, вся в слезах. Если хотите знать, она угомонилась, прежнюю суету как рукой сняло. И меня больше не ругает. Стала добрая и уважительная, какой всегда была, да вот унылая она только очень, настроения никакого. Это ужасно, мэм, право слово, ужасно.
Вопреки ожиданиям, беспристрастный голос в трубке произнес «Интересно» – и только.