– Может быть, ей не нравится эта бабочка на шляпе? Кто ее туда приколол?
Какое облегчение – чудесное, невероятное, мучительное облегчение!
– Ерунда… – начал папа, но Селия не дала ему говорить. Слова вырывались из ее горла, как потоки воды из затора.
– Гадость! Гадость! – рыдала Селия. – Она бьется. Она живая. Ей больно.
– Какого черта ты раньше молчала? – взорвался Сирил.
– Наверное, не хотела обижать гида, – ответила за нее мама.
– О, мама! – выдохнула Селия.
Все ее облегчение, благодарность и любовь к маме были заключены в этом вздохе.
Мама поняла.
1
Следующую зиму папа и мама проводили в Египте. На этот раз Селию брать с собой не стали, а отправили их с Женни к бабушке.
Бабушка жила в Уимблдоне, и Селия очень любила бывать у нее. У бабушки все было не так, как дома. Прежде всего, садом там назывался квадратный газон величиной с носовой платок, обсаженный розовыми кустами. От бабушки Селия знала название каждого сорта, растущего в саду. Красой и гордостью сада был огромный старый ясень, от которого во все стороны тянулись проволоки, страхующие его на случай падения. Селия считала ясень настоящим чудом света, так как он был самым старым и большим деревом из всех, виденных ею. Потом, в бабушкином туалете лежало старомодное резное сиденье красного дерева. Удалившись в туалет после завтрака, Селия представляла себя королевой на троне. За закрытой дверью она величаво кланялась, подавала воображаемым придворным руку для поцелуя и разыгрывала другие сцены дворцового этикета, оставаясь в туалете как можно дольше. Еще у бабушки был чулан у двери, ведущей в сад. Каждое утро, бряцая ключами, старушка отпирала чулан. Заслышав это бренчание, Селия неизменно оказывалась рядом. Бабушка доставала сахар, масло или горшочек варенья. Затем она вступала в продолжительные переговоры со старой кухаркой Сарой. Внешне Сара ничем не напоминала Раунси: это была маленькая костлявая старушка, с лицом, похожим на печеное яблоко. Пятьдесят лет она прислуживала бабушке и все пятьдесят лет изо дня в день обсуждала с ней одно и то же: куда подевался последний фунт чаю, нельзя ли уменьшить расход сахара и все в таком духе. Каждое утро бабушка неуклонно исполняла ритуал бережливой домовладелицы – ведь слуги такие транжиры, и за ними нужен глаз да глаз. Произведя внушение кухарке, бабушка как бы в первый раз замечала Селию и притворно удивлялась:
– Господи! А что здесь делает эта маленькая девочка? Может быть, она чего-нибудь хочет?
– Хочу, хочу, бабушка!
– Ну что же, давай посмотрим, что у нас есть. – И бабушка начинала неторопливо рыться в глубинах чулана, а немного погодя извлекала оттуда пакетик чернослива, палочку дягиля или горшочек айвового джема. Для «маленькой девочки» в чулане всегда что-нибудь находилось.