Я не хочу в это верить, она не может быть той самой, это какой-то новый вид садизма. И вот замок, который может открыть только ищейка, падает на землю, пачкая траву сгустками крови и гноя. Эти ошейники блокируют наши способности, блокируют регенерацию, но я сейчас в таком состоянии, что голодный, измученный организм не способен залатать даже пустяковые царапины.
За год забыл, что такое человеческое тело, оно стало чужим, но обернуться нужно было, надо позвонить матери, дать знать в каком направлении меня искать. Надеюсь, меня еще не похоронили и она поверит, что звонит сын, и не подумает что ищейки устроили ловушку. Нет, она даже в ловушку пойдет, уничтожит всех, кто посмеет так жестоко шутить.
Первый раз не удалось ничего сказать, рот открыл, а голосовые связки даже не дрогнули. Неужели тот удар по горлу оказался фатальным для моего голоса? Нет, я не могу сдаться в шаге от желанной, но такой неожиданной свободы.
— Телефон, прошу.
Девушка не мешкала, сразу полезла в карман и протянула мобильник. Дрожащие пальцы пару раз промахнулись по кнопкам, но я упорно набирал заветный номер, а когда услышал усталый голос матери, стало жутко больно.
До заточения я был не самым хорошим сыном, пьянки, гулянки, никакой заинтересованности в деле, на которое мать потратила большую часть своей жизни. Я все исправлю, все сделаю, чтобы она начала мной гордиться, все, чтобы из непутевого отпрыска превратился в того мужчину, которым хотела видеть меня мать.
— Мам, найди меня по этому номеру. Нужна бригада, они скоро нас догонят.
Сначала с той стороны была тишина, а потом всхлип. Никогда не видел и не слышал, чтобы мама плакала, она, прошедшая Афган, впервые за всю историю альфа-женщина центральной стаи, просто не умела этого делать.
— Не бросай трубку, сынок, я скоро буду.
Взгляд тут же наткнулся на девушку, и ненависть к ищейкам все-таки проснулась. Мне хотелось ее убить, но не мог, внутри что-то сильно сопротивлялось этому.
— Не сбрасывайте вызов, пожалуйста. И снимите ошейники с моих людей, только кровь ищейки раскроет замки. Раз уж вы все равно решились помогать нам.
Она недоуменно смотрела на меня, словно не понимала, о чем я ей говорю.
— Пошли все к черту! Поля, села в машину, и мы забываем то, что видели сегодня. Мясо бракованное было, галлюцинации поймали. Все! Быстро!
А вот этого человека убить хотелось, но на девушке был его запах, как и ее на нем. Брат? Муж?
— Идиотка! Я не собираюсь подвергать опасности жизнь Димы. Дорогу домой сама найдешь.
Речь идет о ребенке. Она помогает нам, когда рядом ее сын? Не понимаю.