По цвету загогулина напоминала выцветшую татуировки, по форме — ромб с закругленными боками и сильно вытянутой нижней частью. И еще вчера ее на моем теле не было. Ну не могла же я на вечеринке так напиться, что согласилась на тату. Да и кто бы мне его делал? И почему тогда рисунок такой блеклый? Да и не болит совсем, на свежую не похоже. Изображение тоже дурацкое. Даже в изрядном подпитии я б такое не согласилась на себе рисовать.
Все, я больше не пью. Никогда!
Оттереть непонятные художества так и не получилось. Поэтому в обеденный зал я вошла злая и в водолазке. Отсутствие кофе тоже не вдохновляло. Яблоки — это, конечно, хорошо, но за чашку приличного американо я готовы была убить. Что за мир такой, где по утрам тебе предлагают какую-то коричневатую бурду.
Я на пробу повертела в руках стаканчик с означенной бурдой. Понюхала. Мда. Кофе так пахнуть не мог. Даже очень плохой. Даже из пакетика «Три в одном». Поданный напиток, судя по запаху, варили из тряпки. Очень старой и грязной. Старой — для вкуса и запаха. Грязной — для достижения нужного цвета.
— Если хочешь покончить жизнь самоубийством, я знаю варианты поприятнее, — раздался за спиной голос, который я меньше всего хотела сейчас услышать.
— Спасибо, справлюсь сама, — буркнула я, но стаканчик на место поставила.
— Диана, нам надо поговорить, — продолжил некромант.
От этой фразы у меня начал дергаться глаз. Обычно ничего хорошего после нее не следовало.
— Ну говори, — обреченно вздохнула я и оглянулась.
Этот гад стоял у меня за спиной и довольно лыбился. Вот же… одно слово — некромант.
— Не здесь.
— Ну уж нет. Никуда я с тобой больше не пойду!
— Извините, что прерываю вашу наверняка ужасно увлекательную беседу, — к нам подошел Натиэль, вид у него был, мягко говоря, недовольный, — но мне нужно поговорить с Дианой. Пойдем в мой кабинет.
Да что за утро такое. Всем нужно со мной поговорить! Я вообще-то в школьные психологи не нанималась. Зато с большим удовольствием пригласила бы психиатра и парочку санитаров. Хотя бы для Эдика и его Люсеньки.
Пока я рассуждала о превратностях судьбы, эльф успел дотопать почти до выхода из зала. Оборачивать и смотреть, иду ли я следом, почел ниже своего достоинства. Еще один упырь напыщенный. Есть в этой школе вообще хоть один приличный мужик?!
— Беги, — подал голос Гарт, — а то недовольный хозяин может и наказать непослушную собачонку.
Смотрел он при этих словах так, что стало жутко. Уже придуманный едкий ответ застыл на губах. Я не смогла произнести ни слова. Сердце словно сжала холодная костлявая рука.