– Понял, тогда я на телефоне.
– Я тоже. Наберу, если что-то изменится.
Главный инженер отключился, а я свесил ноги с кровати и почесал затылок. Неожиданный выходной это конечно всегда хорошо, но вот причину, по которой он образовался, узнать следовало как можно скорее. Кстати, а где Макс? Аккуратно усевшись на диване и все еще опасаясь, что головная боль вместе с похмельем атакуют в самый неподходящий момент, я обвел взглядом комнату. Мебель цела, явных следов буйного веселья не видно. Одежда аккуратно сложена в кресле. Мысленно похвалил себя – кого-то алкогольный «автопилот» еле до дома доводит, а кто-то вот умудряется немного прибраться и вообще подготовиться к завтрашнему дню. Кстати о подготовке… возле шкафа почему-то стоял мой станковый рюкзак «Ермак». Обычно, это брезентовое советское наследие запрятано далеко в недра балкона, и извлекается оттуда только по случаю масштабных военно-исторических реконструкций, участие в которых за долгие годы превратилось из интереснейшего хобби в банальную привычку. Однако сейчас рюкзак гордо возвышался чуть-ли не в середине комнаты и был туго чем-то забит. Из-за рюкзака скромно торчала нога в наполовину спущенном носке и кусок спального мешка. Щукин нашелся. Превосходно. Встав с дивана, я дошел до рюкзака, мельком заглянул внутрь. Сверху обнаружились комплект термобелья, ярко-зеленая упаковка давно просроченного сухого пайка и цветастая пачка контрацептивов. Отлично. Собирались мы с другом основательно, но куда? В памяти постепенно всплывали события вчерашнего вечера – дорога домой, военная техника на улицах, усиленные полицейские патрули и полный информационный вакуум в интернете. Настроение сразу ухудшилось, и голова немного-таки заболела.
Решив отвлечься, я осмотрел Макса и чуть было не прыснул со смеху. В отличие от моего, «автопилот» опера видимо был не идеален. Об этом красноречиво говорила армейская каска, мирно стоявшая уже несколько лет на холодильнике просто как элемент интерьера, а теперь переместившаяся на голову спящего друга, и табельный «ПМ», зажатый в руке. Надо отдать должное Щукину – магазин был вынут из пистолета и лежал чуть в стороне. Рядом с магазином сиротливо стояла недопитая стопка коньяка. Макс не изменял своим традициям – частенько его способ уснуть после пьянки становился поводом сделать несколько компрометирующих фото. Я даже на секунду задумался – а не запечатлеть ли на память эпичного борца с преступностью? Мой телефон так и остался вчера на кухне, так что я тихо направился за ним.
* * *
Зайдя на кухню, я первым делом наполнил кружку ледяной водой из-под крана и надолго припал к ней, периодически давая себе отдышаться. Вода вообще чудесным образом влияет на организм – моментально захотелось есть и курить. Вспомнив, что где-то под столом скрывается пачка потерянных Щукиным сигарет, я наклонился и тут же увидел яркую пачку «Кэмела». Крепкие, дружище здоровье совсем не бережет. Достав сигарету, я направился к окну, готовясь насладится утренним пейзажем спальной окраины… и мрачно охренел. Нет, пейзаж за окном был в полном порядке. И старое кирпичное здание интерната, и спорткомплекс «Советский», чуть правее него, и труба районной котельной слева, и даже уродливо спиленные тополя, похожие на бревна, торчащие из земли… все было на своих местах. Вот только по узкой улочке, отделявшей мой дом от территории интерната, медленно ползла длинная вереница автобусов. Их было много, чересчур много. Старенькие муниципальные «ЛиАЗы», видавшие виды и списанные уже по несколько раз в странах Евросоюза «Мерседесы», обшарпанные «ПАЗики». Среди всего этого многообразия выделялись новенькие, будто только сошедшие с конвейера белые «НефАЗы», скорей всего стоявшие до сегодняшнего дня где-нибудь на складах «Госрезерва». В комнате противно заверещал мелодией из какого-то ментовского сериала мобильник Щукина. Мелодия резко оборвалась, Макс что-то пробурчал в трубку. Грохнула об линолеум каска.