Сложней всего оказалось официально зарегистрировать объект, как действующее бомбоубежище. К сожалению, у нас редко приветствуется серьезная гражданская инициатива, да и на практике подобных случаев еще не бывало. Однако, то ли благодаря старым знакомым, обосновавшимся в высоких кабинетах, то ли просто из-за пробивного характера Бурова, после года активной деловой переписки и разговоров на повышенных тонах «бомбоубежище 2 категории № 320 (250 чел.) п. Кедровый» появилось в реестре Главного Управления МЧС России по Красноярскому краю. А сам Буров был назначен его комендантом. Вряд ли кто-то мог подумать тогда, что меньше чем через год старания подполковника и его товарищей окажутся не напрасными.
* * *
Зал для укрываемых расположился в просторном помещении, где раньше находились боевые посты дежурных расчетов. Все оборудование демонтировали, вместо него пространство теперь заполняли двухъярусные деревянные нары, лавки и картонные коробки, забитые консервами и бутылками минеральной воды. Под потолком горели все те же тусклые лампы, воздух, несмотря на натужный рев вентиляции, был душным и спертым. А еще зал оказался до отказа забит людьми. Старики, дети, молодежь. С сумками, рюкзаками, некоторые – с переносками для домашних животных. Люди тихо о чем-то переговаривались, периодически тревожно посматривая на потолок. Нашего появления никто не заметил.
– Отметьтесь у дежурного, – попросил Буров. – Сергеич, запиши пацанов. Еле успели, елки-палки…
Мы подошли к письменному столу, за которым сидел немолодой полноватый мужик, в такой же старой форме как у подполковника, только с погонами старшего прапорщика, и поочередно ему продиктовали свои данные. Пока прапорщик аккуратно выводил в журнале фамилии (я отметил, что нам достались номера 178, 179 и 180), Буров куда-то убежал. Алан уселся на свободную лавку у стены, мы со Щукиным плюхнулись рядом.
– Не по себе как-то, мужики, – тихо сказал Алан, задумчиво глядя в потолок. – Диман, а эта конструкция точно взрыв выдержит?
– Взрыв не выдержит, – ответил я. – Да она и не должна. А вот от ударной волны, светового излучения и осадков на следе радиоактивного облака – вполне себе защитит. Если, конечно, по нашу душу ядерные ракеты летят.
– А могу быть не ядерные? – Спросил Макс.
– Мало ли… – я пожал плечами. – Бактериологические еще бывают, но это вроде запрещено. Да и вообще – всякие…
Интересно, скоро там бахнет? Наверное, минуты две-три осталось. Сейчас происходящее воспринималось разумом, как интересный фильм или компьютерная игра. Как-то не верилось, что банальное утро понедельника может преподнести такой глобальный и неприятный сюрприз. Я был готов к бытовым мелочам вроде сорванного крана смесителя, к авралу на работе, к утренним пробкам, к задержке зарплаты в конце концов, но к такому… это еще хорошо, что минимальный запас необходимых вещей под рукой оказался. Мелькнула озорная мысль, что вряд ли придется теперь доплачивать ненавистный кредит. В принципе, та часть содержимого бумажника, которая состояла из многочисленных скидочных карт, уже превратилась в хлам. Может, стоило вчера зарплату снять? Первое время наличка наверняка еще будет цениться, просто потому что все к ней привыкли, а потом… потом, видимо, все как в книгах у Доронина или Шишковчука – люди начнут убивать друг друга за магазин с патронами, банку тушенки, новый рюкзак, в конце концов.