Задержавшись на миг у заснеженной могилы Люка, я мотнула головой и пошла дальше, чувствуя себя донельзя глупо.
Наконец показались ворота и небольшая, уже утоптанная дорожка из подтаявшего снега к нашему дому. Внутри был сам Мафусаил и поджавшая при виде меня губы Донна.
Ну да, я ведь обещала извиниться.
— Привет, — неестественно бодро поздоровалась я, мечтая, чтобы она ушла прямо сейчас.
Но Донна лишь спокойно кивнула, не двигаясь с места.
— Послушай… — начала я. — Извини, если я тебя обидела. Но я взрослый человек, и пихать в меня еду не надо, особенно когда я прошу оставить меня в покое. Ну… в общем, извини.
Я ждала ее вердикта, закусив губу. Наверное, со стороны это выглядело, будто я переживаю — по крайней мере, Мафусаил немного удивился, но мне просто не терпелось покончить с этим. Я по-прежнему считала, что обида Донны не стоила выеденного яйца.
— Ну хорошо, — поколебавшись заулыбалась она. — И ты меня, Энни, прости. Это все привычка, никак не могу с ней совладать…
Она смешно развела руками, и я не удержалась от ответной улыбки.
Мафусаил был доволен, а я вперила в него умоляющий взгляд.
— Донна кое-что знает о нарколепсии, — он прекрасно меня понял.
— Я ведь говорила.
— Думала, для красного словца, — призналась я. — Расскажи. Это очень важно.
Разумеется, сначала она разлила нам троим чай по кружкам. Чай я тотчас постаралась незаметно заменить на кофе. Потом Донна доставала из шкафа продукты, и я почувствовала, что терпение мое на исходе.
— Донна, — мягко позвала я ее. — Это правда очень важно и срочно. Ты не могла бы в процессе готовки э-э-э… что это? Неважно, не могла бы ты в процессе рассказывать?
— О, конечно! А что случилось-то?
— Донна, — предупреждающе произнес Мафусаил и встал у меня за спиной.
— Мне муж рассказывал, — она тут же забыла про свой вопрос, — ты что, кофе пьешь?
— До-о-онна!
— Прости! Так вот, муж рассказывал, что у его друга отец был болен нарколепсией. Он мог заснуть в любой момент, просто упасть и все. Это причиняло страшные неудобства, представляешь — идешь на рынок и неожиданно засыпаешь. Так и под повозку можно попасть.
Она развернулась и вручила мне огромный бутерброд.
Мафусаил, судя по звукам, подавился от смеха чаем.
— А вообще проблемы со сном у него были? По ночам — в кровати — он спал нормально?
Донна растерялась.
— Да откуда мне знать? Что Оливер рассказывал, то и я тебе повторяю…
Я кивнула.
— Это все?
— И еще после таких приступов он часто не мог пошевелиться, будто тело не подчинялось. Потом проходило, но…
— Ты имеешь в виду паралич?
— Нет-нет, он все чувствовал, просто не мог пошевелиться… не знаю, как это называется.