Плохая привычка. Мама говорила, что так я пытаюсь абстрагироваться от мира. А она женщина умная, психолог со стажем.
- Наденешь деловой костюм, - повернулся ко мне, раздраженно сверкая глазами, - ты мой помощник, так что ничего открытого и провокационного.
- А в чем моя работа? – решилась спросить, все же это оставалось для меня загадкой.
- Наблюдать, - подошел, давя своей мощной фигурой.
Схватил рукой мой подбородок, огладил большим пальцем нижнюю губу и сглотнул. Видела, как его потряхивает от желания, как вздрагивает верхняя губа. Ощущала, как сильно давят его пальцы, и сама сходила с ума. Разве может оставить равнодушным восхищенный мужской взгляд. Мужчины, от чьего присутствия хочется растечься лужицей у его ног. И это так возбуждает. Видеть, как расширяются его зрачки. Ощущать животом его вздыбленную плоть. Чуть ткань не рвется от напора.
- Ты же понимаешь, что долг вышел за рамки? – нежно заправил за ухо мою прядь.
- Да, - соглашаюсь.
Не думаю, что других должников он доводит до оргазма. Там скорее уж крики боли и агонии.
- У меня новые условия, - сказал жестко.
Дал понять, что не шутит. И скулы напряглись. В глазах сверкнул гнев, но быстро погас.
- Ты, Юля, станешь моей женщиной, - скомкал мою футболку на талии, притянул к себе ближе, - само собой, что долг Шамилю я выплачу сам, о деньгах можешь не думать, но…
- Но? – не выдержала тишины и переспросила.
Сердце колотилось, а самой хотелось кричать. Это был и восторг, и щемящая тоска. Приятно, что он хочет называть меня своей. Но прошлое все портит. Радость отдаёт горечью, но внутри все кричит «да, да, да».
- Ты подала на развод? – спросил прямо, гипнотизируя циничным взглядом.
- Нет, - голос сел от волнения и охрип, - пока нет.
Да и когда бы. То он со своими требованиями, то Саид со своими закидонами. Никак не доберусь до ЗАГСа.
- Завтра съездим, и ты подашь заявление, - тон приказной, и только хотела возмутиться, как он перебил, - и это не обсуждается, моя женщина не может принадлежать другому, даже по документам.
- Хорошо, - поджала губы и согласилась. Все равно итог один. Я так и так развелась бы. Так что днем раньше, днем позже, роли не играет.
- Работать не будешь, - погладил меня по щеке и поцеловал в лоб, - сегодня, считай, последний рабочий день.
Чертыхнулась от обиды. И с цветочного уволилась, и тут теперь работы не видать.
- Пойду снова флористом работать, - подняла голову, сбрасывая его ладонь.
Быть содержанкой - не мое. Такой стыд и позор. Чем я буду лучше той же Катьки, что мечтала сидеть у мужика на шее. Да и я тоже дура. Почему не говорила, что не Игорь обеспечивает нас всем, а мой счет в банке. Отец оставил, надеялся, что я поступлю в престижный универ и пойду по его стопам. Архитектором. А я почти все накопления угробила на мужнины хотелки.