Николь откинула голову на спинку сидения и вновь вернулась к лицезрению темноты за окном. Августино был нелогичен и непоследователен — начала он воркует с ней, выуживая к своей персоне доверие, а затем рубит его на корню. Мужчина разгневано стучал пальцами по коленке, скрипел зубами и нервно хрустел шейными позвонками. Николь испуганно посмотрела в его бледное лицо, на котором лихорадочно горели впавшие глаза, и поняла, что он голоден.
— Я могу помочь? — девушка вымученно улыбнулась, потому что это был вопрос, на который она хотела услышать отрицательный ответ
— Руку, — Августино сцепил зубы и поднял ладонь, — сама спросила. Инициатива наказуема.
Николь неуверенно протянула к мужчине предплечье, и он со вздохом облегчения вгрызся в локтевой сгиб доверчивой жертвы. Мягкие кудри упали вампиру на лоб, скрывая его перекошенное лицо, и девушка задохнулась от боли — из нее будто тянули наживую вены и остервенением рвали как старые истертые нити. Густая струйка крови покатилась по коже и капнула на сидение. Николь замутило, и в глазах потемнело от липкой жути, что лизнула в загривок. Она отвернулась и прикрыла веки, тихо поскуливая от простреливающей боли в руке.
— Достойная плата, — Августино крепко перехватил плечо Николь, чтобы остановить кровотечение, — за удовольствие, которое ты получила. Благодарность у меня всегда была в почете.
Водитель покопался в бардачке и буднично передал тонкий резиновый жгут, который был тут же затянут на немеющей и покалывающей руке. Сгиб локтя был аккуратно прокушен в двух местах, и из ран продолжала сочится кровь.
— Пять минут, — мужчина манерно вытер уголок рта от пятнышка, — и укус затянется, я был аккуратен и точен, как хирург. Мало кто может похвастаться такой сдержанностью, как я.
Николь упрямо игнорировала свою руку, не желая видеть свидетельство того, что ее только что укусил вампир. Было в этом что-то мерзкое и отвратительное, будто к ней прикоснулся истлевший мертвец с гнилыми внутренностями. Можно тысячи тысячи раз говорить о бессмертных чудовищах, но дано понять их суть лишь тогда, когда они поедают твою плоть. вот что ее удержит от симпатии к Августино — призрачная вонь гнили, которую он не может скрыть, когда обнажает клыки.
Из колонок полилась симфония Моцарта под номером сорок, и Николь внутренне содрогнулась, когда Августино издал тихий и одобряющий стон. Скольких идиоток и доверчивых дураков мужчина выжрал в этой машине? Скольких убил, а потом наслаждался классической музыкой как истинный ценитель прекрасного? Хотела ли Николь знать ответ? Нет. Главное, самой не испустить последний вздох в объятиях Августино или любого другого вампира — если один укус клыкастой твари был таким мерзопакостным и тошнотворным, то какова смерть?