Мерзкое лицо с рытвинами на коже и приплюснутым носом расплылось в хищной ухмылке. Незнакомец схватил Николь за волосы и потащил в грязный переулок волоком. Девушка не переставала хныкать, доставляя удовольствие уроду, как однажды это делала и для Августино — разница между двумя гадами была только во внешности.
— Закрой свою пасть, — он даже говорил как извращенец с клыками. Мужчина залепил оплеуху девушке и сунул в бледное лицо жертвы нож, — будешь рыпаться, убью!
— Прошу, — слезно повторила Николь, — все что угодно!
Мужчина оскалил кривые зубы и начал копаться в штанах, выуживая на свет член с вялой эрекцией.
— Соси, сука, — мужчина притянул голову Николь к паху, и та неумело и со слезами на глазах обхватила дряблую головку пениса.
Николь слабо пошевелила языком по уздечке, чтобы хоть немного улучшить ситуацию с дохлым членом маньяка, который застонал и бесцеремонно положил кулак с ножом на макушку жертвы. Девушка печально замычала, когда извращенец вдавил ее лицо в пах и немного напрягла корень языка, чтобы напоследок порадовать неудачника.
Девушка с силой и хрустом сдавила челюсти на достоинстве маньячилы, который от неожиданной боли выронил нож и завопил, пытаясь отодрать белокурого монстра от себя. Влажный чавк, треск рвущихся живых тканей и кожи, и Николь выплюнула кусок окровавленной плоти на грязную брусчатку, от которой несло мочой. Жертва девушки упала навзничь, и она вновь вгрызлась в кровавую рану, одергивая на себя потертые штаны вместе с трусами в зеленый горошек — странный выбор для мерзавца, который насилует девушек по ночам. Ее рот наполнился соленной кровью, которая горчила безнравственностью и зверствами, и это было то, что ей необходимо. Теперь она чувствовала разницу, ощущала вкус, насыщающий ее нутро сытостью. Мужчина под ней не кричал, а только с всхрипами дергался, стискивая шелковистые волосы коварной обманщицы.
Николь с рыком кинулась к его горлу и начала драть хрящи, кожу и вены в клочья, умывая лицо в горячей крови. Счастье и радость наполнила ее грудь, и она со смехом выплевывала кусочки плоти и вновь с урчанием вгрызалась в жертву, чтобы поглотить как можно больше крови с изысканной горечью. Когда мужчина под ней обмяк, она с трудом встала и привалилась к грязной стене, исписанной кривыми и острыми надписями. Перед ней стояли молчаливый Августино и его водитель, который задумчиво чесал лысину.
— Где я возьму кровь ночных маньяков? — Драгош удивленно приподнял брови.
— У него, — Николь хрустнула челюстью, вправляя ее в пазухи, и ткнула пальцем в вампира, облизываясь, — вкус очень похож.