Николь заверещала как подстреленная лисица.
— Никаких вопросов, — прут обрушился на свежий ожог, и девушка зарыдала, громко всхлипывая, — никаких разговоров о своем прошлом или родных.
Сил кричать не было, Николь лишь слабо дергалась в полуобморочном состоянии, повесив голову.
— Ты теперь принадлежишь мне, — Августино последний раз замахнулся и рассек кожу на ягодицах девушки под ее отчаянный вопль.
Мужчина отбросил прут от себя и убрал спутанные волосы со лба, лихорадочно глядя на тонкие струйки крови, стекающие по бедрам тихо стенающей жертвы. Августино провел указательным пальцем по кровоточащей ране и со стоном экстаза слизал алую капельку. Мужчина аккуратно отстегнул дрожащую Николь и опустился вместе с ней на пол, прижимая ее голову к груди.
— Тише, золотце, — он как завороженный смотрел на исполосованный зад девушки, — я рядом.
От халата Августино пахло сладкой кедровой смолой и пряным базиликом, который напоминал ей о лете за городом. Николь тихо подвывала в подмышку мужчины каждый раз, когда он ласково поглаживал ее по спине, вызывая дрожь страха перед ним и… густого желания. С ней было что-то не так — где-то в мозгу спряталась опухоль, которая искажала злость и обиду, боль и унижение в нездоровое влечение к жестокому уроду.
Послышался сочувствующий скулеж, и влажный теплый язык коснулся плеча Николь. Девушка дернулась в объятиях Августино, который в ответ крепче прижал к себе, целуя во взмокший висок.
— Я рядом, — бархатно шепнул мужчина, — не бойся Арни, он не кусается.
Николь пискнула что-то нечленораздельное, когда на ее горящий и ноющий зад навалилось горячее тело. Крепкие руки схватили девушку за тазовые кости и яростным толчком овладели ее безвольным телом, глухо зарычав в ухо. Арни истерично дергался над ней, крепко вдавливая гладковыбритый лобок в ягодицы Николь, и горячий пот разъедал свежие ссадины на коже. Девушка сдавленно простонала в пахучий халат Августино от болезненной судороги истомы, которая предательски расцвела внизу живота, и обмякла в руках вампира. Арни с воем выскочил из утробы Николь и окропил голую поясницу густой и обжигающей спермой. Юноша с хриплым стоном упал рядом с Николь и Августино, который протянул к его шее руку и одним движением расстегнул пряжку на ошейнике. Кожаная полоска с металлическим кольцом полетела в сторону. Юноша завел руку за спину и со стоном облегчения и с влажным звуком извлек свой хвост.
— Я к нему привык, — Арни повертел перед собой яйцевидную металлическую пробку и перевел хитрый взгляд на Августино, — я был хорошим кобельком?