— Она осудила меня, — Амедей пошатнулся и попятился к окну, задыхаясь от возмущения и вырвавшегося из груди чувства вины, — твоя шлюха посмела порицать меня за потерянную веру!
Августино лениво повернул голову к Николь, которая таращилась в потолок и медленно моргнул.
— Подслушиваешь? — мужчина в ярости наклонился к ней, пожирая глазами бледное лицо, — мой вопрос таков, кончишь ли ты, если я тебя сейчас отымею?
— Всё, — Амедей недовольно потер переносицу и зашагал к двери, — я ухожу. Ты отвратителен.
— Это ты еще мне в мысли не заглядывал, — в глазах Августино разгоралось нездоровое предвкушение, — ты бы потом сотни лет прятался в темных углах и плакал от стыда.
Амедей осуждающе вздохнул и хлопнул дверью, чтобы показать, насколько он оскорблен словами хозяина этого пугающего распутсвом дома.
— Ну вот, — вампир медленно потянул одеяло на себя, обнажая голую грудь Николь, — мы и одни, золотце. И как долго ты в сознании?
Августино медленно и смакуя облизал свои пальцы и скользнул рукой между бедер Николь, пристально глядя в ее неживые глаза. Мужчина, не торопясь, ввел указательный и средний палец между припухшими половыми губами, раздвигая зажатые мышцы, и большим надавил на клитор.
— Как тебе идея, — нарисовал восьмерку пальцем, — остаться у меня в услужении навечно? Ты ведь этого и хотела, моя маленькая капризная девочка?
Николь неожиданно для себя была польщена предложением вампира, несмотря на то, что ее потряхивало от воспоминаний о его клыках на своей шее и когтях на лопатках. Она и правда была испорченной девкой во всех смыслах, потому что горячо возжелала грубых ласк Августино. И какая жалость, что она не может и слова сказать!
— Но тебе придется постараться, — мужчина с требовательным движением провел пальцем по клитору, — чтобы я решил выкупить тебя у целой своры вампиров. Никакой жалости, Николь, — он резко дернул рукой, — никаких истерик, никаких ошибок. Только беспрекословное подчинение.
Девушка была готова на все, чтобы Августино продолжил свою сладостную пытку ловкими пальцами, которые скользили внутри нее и поглаживали стремительно набухающий бутон между влажными складками. Мужчина хмыкнул и игриво убрал руку с лобка Николь, которая смогла лишь возмущенно выдохнуть.
— Какая ты, — вампир растер в пальцах прозрачную смазку и растянул клейкие нити, рассматривая их в лунном свете, — все-таки развратница! Твоя похоть сильнее страха перед убийцей, который желал твоей смерти. Ты ненормальная, Николь.
Он одобрительно хохотнул и провел влажными подушечками по ее губам, оставляя липкие солоноватые следы: