— Я не буду тебя ублажать или трахать, — он просунул скользкий палец ей в рот и с давлением на язык вытер его от остатков пряных выделений, — пока ты тут лежишь трупом. Я не настолько извращенец, чтобы баловаться некрофилией.
Августино сжал подбородок безвольной девушки и прошипел:
— Поэтому в твоих интересах встать с этой чертовой кровати и спуститься вниз! Каникулы окончены, нам пора возвращаться к дрессировке.
Вампир резко поднялся и зло вышел из спальни, оставив Николь изнывать от горячего желания. И она даже не могла себе сама помочь. Девушка возненавидела жестокого Августино, который вскрыл в ней воспаленный нарыв вожделения, а затем с такой издевательской легкостью ушел.
— Авгу… — Николь тихо выдохнула и дернула мизинцем, — сти… но...
Глава 12. Урок четвертый. Убивать - легко
Николь открыла глаза, нащупала выключатель ночника и встала. Она приняла душ, почистила зубы и застыла с капающей щеткой над раковиной, глядя на себя в зеркало. На шее красовались отчетливые розоватые шрамы от укуса Августино, и девушка едва касаясь прошлась по ним подушечками пальцев. Пережитый несколько недель назад ужас, сказки Самиды, безобразные песни Арни и заглядывающий в гости вампир, который шептал ей гадости, и потом долгие ночи и дни томящего одиночества казались размытыми пятнами мутного и липкого кошмара, в котором безрадостно варилась Николь, страдая от боли, вожделения и горячки. Она видела перед собой не себя, а кого-то другого — разнузданную девицу, которая наслаждалась страхом, унижениями и разъедающими сознание страданиями. Реальность перекрутилась в нелепую буффонаду из секса, угроз и жестокости, и Николь была главной актрисой всего этого безумия. Извращенцы, любители пикантных историй и просто идиоты должны рукоплескать ее слабоумию.
В ней напрочь отсутствовал инстинкт самосохранения. Накипь воспитания, навязанных ценностей и социальных конструктов пошла трещинами и осыпалась ржавчиной, обнажая холодное любопытство, а что будет дальше и как далеко зайдет Николь в своем стремлении получить в хорошенькие ручки вечную жизнь? Как она ею распорядится? Ее возбуждал не бледный надменный Августино, а его бессмертие. Когда она целовала вампира, то прикасалась к сиянию темной стороны, которая никого не осуждает и не винит. Когда мужчина прокусывал ее кожу и вытягивал жизнь, причиняя боль, она увидела над собой глаза уродливого бытия, вечного покоя, который устремляется в ледяную бездну равнодушия к живым и мертвым. На нее смотрела оборотная личина Бога, который давал ей выбор, жить или умереть, насаженной на член Августино. Получить шанс на перерождение или дойти до конца пути, чтобы предстать перед миром гнилой и истекающей гноем мразью или существом, которое познало все стороны Ада и вышел из него незапятнанным, потому что грязь к равнодушию не липнет. Впрочем, как и золото.