Николь отставила бокал и на глазок развела пальцы, а затем аккуратными пальчиками показала примерный обхват.
— И как же он в тебя влез? — глаз Лоренцо заволокло похотью.
— С трудом, — девушка подперла голову рукой, — ходить после его члена в заднице было больно неделю.
Старик издал грудной стон и закрыл глаза, откидываясь назад. Лоренцо судорожно зашуршал ширинкой и сжал в пальцах свой жалкий и маленький член со смешной грязно розовой головкой. Августино был прав, мелкописечники любят сорить деньгами
— Продолжай, — требовательно вздохнул вампир, — ничего не утаивай.
Николь не приукрашивала. Без воздыханий и томных стонов она поведала о том, как Августино использовал ее тело в своих интересах. Лоренцо растягивал удовольствие, замедлял руку, когда был почти на пике наслаждения, а затем вновь яростно тиранил свое скромное достоинство. На ларимаровых жезлах он сломался и с хриплым стоном, откидывая голову и открывая взору дряблую шею как у стервятника, он замарал пальцы и дорогие брюки жидким семенем.
— Я хотел убить тебя прямо в машине, — Лоренцо вытер руки салфеткой, равнодушно глядя на девушку, — ты познала тело Августино.
— Вы передумали? — Николь устала от постоянных угроз и обещаний смерти. В тихом любопытстве она ждала, когда вампиры все же претворят в жизнь обещанное, — или мне сесть поближе, чтобы вам было удобнее меня прикончить?
— Он даже укусил тебя, — Лоренцо указал на ее шею, — и я не верю в сказочки, что он сдержался.
— Вы зря ревнуете, Лоренцо, — девушка засмеялась, — Августино планировал меня закопать в саду.
— Я отвезу тебя в Отель, Николь, — старик застегнул ширинку, — ты будешь жить в роскоши и богатстве, но каждую неделю ты будешь приводить к себе в номер мужчину. Красивого и молодого. Ты накормишь его белыми трюфелями, раскуришь с ним сигару, и нальешь бокал шамбертена со склонов Кот-де-Нюи, — он пригладил волосы, — затем ты поведешь его в спальню и отдашься ему со страстью и любовью. Когда он закричит в объятиях экстаза, я выпью его кровь. Я предпочитаю вкус удовольствия от земных благ. Я сам не могу ни есть трюфели, ни пить вино, ни раскурить сигару. И молодые мужчины, если и занимаются со мной сексом, то через омерзение и отвращение, а оно на вкус как дерьмо чайки. Ты сделаешь человека счастливым, а я поглощу это чувство через кровь. Только раз в неделю мы будем с тобой видеться, и мне все равно, чем ты займешься в остальные дни, но одна ночь принадлежит мне.
— Я могу покидать Отель? — девушка была холодна и спокойна.
— Ты не узница, — глухо засмеялся Лоренцо и серьезно посмотрел на Николь, — но бегать по городу и кричать о вампирах все же не стоит. И родителей своих тоже не мучай, они похоронили чужое обезображенное тело.