— Я ваше отражение, — мужчина манерно вытер уголки тонких губ и облизал пальцы, глядя прямо в глаза Августино, — мой создатель хотел показать каждому из вас, какие вы внутри. Ты прячешься за холеной внешностью, мой милый мальчик, за шикарными кудрями и жгучими глазами, но в твоем сердце сижу я. Старый, гнилой и уродливый. И тебе нравится, что ты видишь?
Августино плюнул под ноги ехидному содомиту и размашистым шагом направился к двери, даже не оглянувшись на прощание. Николь хотела бросить в него туфлей, но вместо этого соскочила с низкой сцены, взяла под руку Лоренцо, посмотрела в его кривое и косое лицо и вытерла пятнышко крови с его верхней губы. Под шепоток омерзения она сунула грязный пальчик в рот вампира, и он с мычанием и закрытыми глазами обслюнявил его. Николь красиво окончила представление, и кровососы едва сдерживались, чтобы не зааплодировать голой дряни, которая стала позором Августино.
— Приятно познакомиться, Лоренцо, — девушка коснулась рубцеватой кожи вампира, — и мне нравится то, что я вижу.
— И что же ты видишь? — мужчина медленно захромал к дверям, опираясь на прекрасную трость с медвежьей головой.
— Истину, — Николь открытым взором смотрела в лицо Лоренцо.
Вампир кивнул. Они молча шли по темным коридорам, и слуги с удивлением и с некоторым осуждением смотрели на отвратительного старикашку во фраке и голую стройную блондинку в красных туфлях с изящным острым носиком и хищными каблуками. Еще несколько месяцев назад Николь бы упиралась и рыдала, не желая идти в неизвестность с безобразным чудовищем, но сейчас на душе было пусто. Лоренцо был прав, разницы между ним и красавцами в шелках и драгоценностях — никакой.
На улице их ждал черный лимузин, в котором Николь устроилась со всеми удобствами. Она грациозно уселась на кожаные сидения перед небольшим лакированным столиком, на котором стояло два бокала — один с кровью, другой с красным вином.
— Я не люблю женщин, — Лоренцо положил трость рядом с собой и откинулся назад, сверля подслеповатым глазом голую Николь, — для меня ваши тела отвратительны и уродливы.
— Каждый имеет право на предпочтения, — она пригубила терпкого вина перекинула ножку через колено.
— И чем для меня омерзительнее женщина, — старик продолжил, — тем она прекраснее для остальных, — он провел опухшим языком по зубам, — так вот, ты настоящая уродина, Николь.
— Благодарю, — девушка улыбнулась.
— Я хочу, чтобы ты мне в мельчайших подробностях рассказала, где и как тебя ласкал Августино, — он повернулся всем телом к девушке, — со всеми отвратительными и постыдными подробностями. И насколько у него большой член?