— Но ты понимаешь, что рано или поздно она узнает об этом.
— Понимаю, — согласилась она. — Но, пойми, она бы не за что на это не согласилась. А мне очень хочется развиваться, общаться с другими людьми.
— Ань, да она в любом случае узнает, а если ты ей все расскажешь тебе будет лучше.
— Может Иван…
— Нет, — перебил ее Ермолаев. — Мой дед ничего не будет за тебя говорить. Он тебе и так уже помог, выполнил твою просьбу. Дальше ты должна сама решать свои проблемы.
— А ты так рвешься мне помочь, — с издевкой сказала Аня.
— Не язви, — отмахнулся от нее Слава. — Я к тебе не навязывался, скорее наоборот, и запомни, в школе мы просто дальние родственники и особо друг друга не знаем, и не общаемся. Поняла?
— Поняла. Но почему ты так не хочешь общаться со мной?
— Ну… не знаю…не хочу, наверное.
Вячеслав не мог объяснить того, почему он общался с Юлианой свободно, но при этом не испытывал к ней абсолютно ничего. Однако он даже и не подозревал какие чувства будут его одолевать в будущем…
Этот четверг должен был быть для Киры Анатольевны самым обычным днем. Никаких изменений, никаких потрясений и тем, более должна была отсутствовать бумажная волокита, которую она не могла терпеть больше всего на свете. Однако у директора были совершенно другие планы на счет этого дня, о чем он и поспешил доложить перед первым уроком:
— В вашем классе появиться новая ученица.
— Какая еще новая ученица? — возмутилась Кира Анатольевна. — Учебный год только начался!
— Ну, какая нам разница? Главное, что не конец, — возразил директор.
Если сказать, что учительница находилась в не лучшем расположении духа, означало не сказать абсолютно ничего. Она была готова в ту же секунду сказать директору все, что о нем думает и написать заявление об увольнении, но отчего-то сдержалась.
— Помилуйте, Николай Илларионович, но как, же я теперь буду? В моем классе дружный и слаженный коллектив, больше учеников нам ни к чему, да и согласитесь объяснять материал двадцати шести ученикам легче, чем…
— От одной девочки, ваш класс не переломиться, — категорично заявил директор. — Будете возражать, найдем вам замену!
Кира Анатольевна была поражена этим словам, так что быстро прикусила язык и, собираясь на урок, спросила:
— Как ее зовут-то?
— Анна Нечаева. Между прочим, родственница Ермолаева.
Вот тут-то любезную и всегда обходительную Киру Анатольевну переклинило. Могло случиться все, что угодно. Проверка, незапланированный экзамен для педагогов, очередная контрольная. Но существо подобное Вячеславу она просто не выдержит. И ведь было совершенно не понятно, почему всегда скромного и не слишком успевающего ученика она ненавидела больше всех. Это казалось ей уже собой разумеющимся фактом. И ведь есть все предпосылки, чтобы так утверждать, иногда думала учительница.