— Тоесть смерть можно считать благом? — спросил Москаленко.
— Ну, в какой-то степени, да, — ответила литераторша. — Однако смерть не всегда приносит людям счастье…
— А как же те, с кем Воланд и его свита обошлись жестоко?! — возмутилась Лина, поправляя лацканы ярко розового жакета. — Поэт Бездомный, Берлиоз? А женщины, которые остались без замечательных платьев? И пожар в Грибоедове, фактически в доме литераторов, их рук дело?
— В романе с жертвами дьявола действительно происходят большие перемены. Например, Жорж Бенгальский прекращает работу в театре Варьете, поэт Бездомный перестает писать. Все люди, пострадавшие от свиты Воланда, вели недостойную жизнь, полную пороков и искушений. Это своего рода наказание за прожитую жизнь.
— А если человек все-таки совершил плохой поступок, — задумался Артем Крид. — У него есть шанс, что его простят?
— Конечно, всегда нужно надеяться на лучшее, — заверила Кира Анатольевна.
— И какое же злоключение совершил ты? — смеясь, спросил Артема Вадик Гульчевский.
— Отвали, не твое дело! — огрызнулся Крид.
— Прекратить нарушать дисциплину! — пришла в себя Кира Анатольевна и продолжила вести урок. — Так на чем это я остановилась? А! Так какими же силами надиктованы страницы романа? Над этим вопросом вы подумаете дома, а затем мы с вами напишем практическую работу на эту тему.
По классу прошелся недовольный гул. Кира Анатольевна одним стуком указки прервала «бунт» и хотела было продолжить, как совершенно неожиданно прозвенел звонок. Ученики быстро вскочили со своих мест.
— Дома дочитываем первую часть романа «Мастер и Маргарита», — в суматохе успела вставить свое слово учительница, однако ее уже никто не слушал…
— Как-то быстро прошел урок, — сказала Аня, записывая в дневник домашнее задание.
— На контрольной еще быстрее покажется, — пообещал Ермолаев.
— Особенно если ты Славка, — усмехнулся на задней парте Баширов.
— Федя, не неси чушь, — осадил его Слава и, посмотрев на свою соседку, которая бодро собирала свои учебники в сумку, спросил, — Ты куда? У нас еще один урок в этом кабинете. Или ты решила сбежать пока не поздно?
— Я не знала, — пожала плечами Аня.
— Опять русский. С Кирой Анатольевной.
— Два урока с ней?
— У нас практически всегда так. Привыкнешь, — подбодрил ее Ермолаев. — Я отойду ненадолго. Надеюсь, ты сможешь хотя бы две минуты посидеть одна?
— Конечно, иди, — ответила Аня и молча, уставилась на тетрадь по русскому языку, обложенную в белый тетрадный листок.
— Привет, — сказал ей Дима Москаленко, присев на место Ермолаева. — Я Дима.
Аня обернулась на его голос и замерла. Он был настолько симпатичен, что она не сразу нашла, что сказать. Карие глаза Димы смотрели на нее прямо, уверенно.