Генри на мгновение закрыл сухими ладонями измученное лицо, а все сидящие за столом затаили дыхание. Только Арчи, словно ощущая чужую боль, незаметно подкрался к мужчине и, поскуливая в знак поддержки, положил свою мохнатую голову ему на колени.
– Хороший пес, хороший, – улыбнулся доктор Хьюз, зарываясь пальцами в его густую шерсть.
– А почему вы остались здесь, а не пошли со своей семьей? – задал логичный вопрос любопытный Хобстер.
Узнай он такое, разве отправил бы свою Агату еще и с ребенком неизвестно куда?
– Больше всего на свете я боялся их потерять. Сначала мы и собирались переместиться вместе. Но вскоре я осознал, что без меня у всех этих людей не останется и шанса. С информацией, которую получил от Филла, я начал готовиться к тому, что произойдет. А Веста обещала за мной вернуться из другого мира, когда наша дочка подрастет и будет в безопасности.
– И что же в итоге произошло? – взъерошив от нетерпения свои непослушные волосы, вступился Эдди.
– Мы простились, когда Эстер было чуть больше двух лет. Десять лет спустя прошел мощный звездопад. Метеориты покрыли планету настоящей сетью. Их излучение действовало на девяносто девять процентов населения, вызывая состояние, близкое к эйфории. Человечество было счастливо, не желая видеть дальше собственного носа. Все внимали голосам посланников и молились чудодейственным камням. Организованное сопротивление попыталось уничтожить метеориты, но это оказалось не так просто. Охраняли их лучше любой святыни, а за попытки покушения расстреливали на месте, запустив беспилотники.
В это же время по планете начал расползаться космический грибок. От Филла я знал, что как только он заполонит все, прилетят корабли, а после зачистки начнется высадка. Свои руки марать пришельцы не собирались, считая себя высшей расой, а убийства –негуманными. А вот если земляне сами перебьют друг друга, когда сигнал эйфории сменится на агрессию, это совсем другое дело.
Тогда я осознал, единственный выход – найти то, что объединяет людей, на которых сигнал не действует. Работая без сна сутки напролет, не раз опускались руки. Ночи становились все светлее от мерцания флюоресцирующего грибка, блаженные все отчаяннее молились своим богам, считая, что попали в сказку.
Был декабрь и первые заморозки покрыли инеем деревья с толстым слоем голубой плесени, говоря, что время на исходе. Но только тогда мне удалось выделить необходимое вещество. Я назвал его Ratioprotector.