– Я скоро вернусь, – шепчет он, собирая остатки воли, чтоб оторваться от ее обнаженного тела. – Только проверю, чтоб эти демоны друг друга не поубивали.
Когда Томас оказывается в коридоре, то уже отчетливо слышит крики Хобстера:
– Кто странник? Я странник! Кто молодец? Странник молодец!
– Ты идиот, странник. Зачем так орать-то? На время смотрел? – совершенно спокойно произносит Том, входя в дверь и наблюдая Дилана в одних трусах, со своими пробирками, которого такая же раздетая троица подкидывает под потолок.
К сожалению, потолки были очень даже высокими, хотя одного неловкого удара вполне хватило бы, чтоб этот ненормальный не мешал людям спать или заниматься более приятными вещами в спокойной обстановке.
– У меня вышло, Томас! – принялся размахивать руками перевозбужденный Хобстер. – Ребята, опустите меня на ноги, дайте я его расцелую…
– Уйди отсюда со своей небритой рожей, – отмахивался Том от навязчивых домогательств к своему телу, не понимая, что вообще происходит.
– Смотри, Донахью! – Дилан с самой лучшей из улыбок ткнул пробиркой с зеленоватым содержимым в лицо боевому товарищу. – Еще вчера здесь был инопланетный грибок, а обычного водного экстракта горькой полыни даже небольшой концентрации оказалось достаточно, чтоб он бесследно исчез. Понимаешь, что это значит?!
– Ты нашел средство, способное избавить человечество от плесени?! Да ты молодчина, Хобстер! Самый лучший из всех странников, которого мы только могли найти! – теперь и сам Том охотно обнимал Дилана, хлопал по плечу, а потом и остальных, радовался, кричал, в то время, как, застыв в дверях с абсолютно счастливой улыбкой, за ними тихонько наблюдала подошедшая Эстер.
Теперь, заполучив столь необходимые знания, всем не терпелось вернуться домой в свой мир. В голове Томаса сложился четкий план, которого необходимо придерживаться, и будущее уже не рисовалось в его воображении столь безысходным, как прежде. Напротив, следуя страшными бетонными коридорами за руку со своей Белоснежкой, он чувствовал себя как никогда счастливым. А еще где-то внутри поселилась уверенность, что у них все обязательно получится. Просто не может не получиться.
– Что это за радуга на твоей руке? – первым делом спросил Томас, столкнувшись с Дарвином на входе в просторную и светлую столовую, куда тот привел детей.
– Это цвет моей души. Белоснежка нарисовала, – с гордостью признался Дар, задрав рукав повыше, чтоб показать яркую и красочную картину на его предплечье во всей красе.
– Я не вижу чужие души так, как это делает Эстер, но я никогда не сомневался в том, что она у тебя есть, – признался Томас, положив ладонь на плечо своему другу.