«Да, гори оно все огнем! Когда, если не сейчас?» – решился мужчина, накрывая руку Эстер своей и медленно переплетая пальцы. Здесь, где-то между небом и землей, на границе дня и ночи, по дороге в другой мир он вдруг осознал, что никогда и не был так счастлив, как сейчас, растворяясь в завораживающей зелени ее глаз.
Том и не заметил, как отключил ремни безопасности и приблизился к девушке, притянув ее к себе. Обхватил ладонями затылок, с наслаждением зарываясь пальцами в волосы, и уперся лбом в ее лоб, жадно втягивая воздух. Девушка встретила движение мужчины, глядя ему прямо в глаза.
– Эстер, – хрипло прошептал он в ее губы, – почему я нашел тебя так поздно?
Прохладные ладошки бережно коснулись его лица, изучая на ощупь мужественный подбородок, высокие скулы и горячую кожу с пробивающейся щетиной.
– Мы не выбирали, когда встретиться, но нам хватит и того, что есть… – успела проговорить перед тем, как ее губы накрыл первый поцелуй.
Сначала их прикосновения были трепетными и несмелыми, как крылья бабочки. Но вскоре поцелуи стали более нетерпеливыми и настойчивыми, будто эти двое пытались утолить всю ту жажду, которую успели накопить в себе за годы одиночества.
Пытаясь отдышаться, Томас оторвался от Белоснежки, подхватил запылавшую румянцем девушку, и усадил к себе на колени. Ее руки тут же обвили его крепкую шею, а голова приятной тяжестью прижалась к груди.
– Что же мы делаем? – проговорил он, всматриваясь в темнеющий горизонт, в то время, как его руки сантиметр за сантиметром продолжали изучать ее лицо, прорисовывая линию губ, выводя чувственные узоры на щеках.
В этот раз ответом Эстер была счастливая улыбка, которую Том ощутил кончиками пальцев и сохранил где-то глубоко в сердце.
Он понимал, что больше не контролирует свой разум и действия. Что к этому безумию примешивается и всепоглощающая, безудержная нежность. А еще неподвластное мозгу желание обладать ею полностью и одновременно защищать от всего мира.
Оставшуюся часть пути Том и его Белоснежка так и провели в объятьях друг друга. В воздухе повисло доверие и безмятежность, заменившие им тысячи ненужных слов. Только заскучавший Арчи не отводил от них пристального взгляда, не понимая, что происходит между хозяином и его любимицей. Пес, как никто другой, хорошо слышал ту трогательную мелодию, которую, не желая расставаться, исполняли их взволнованные сердца.
Перед приземлением в бухте Эстер перебралась на свое кресло и пристегнулась.
«Ни к чему в данной ситуации, когда все напряжены и встревожены, выставлять напоказ свои чувства», – это она понимала так же ясно, как Томас, все еще не выпускающий из своей ладони ее руку.