Иви, соберись. Вдох-выдох. Ну что он сделает, если я чуть-чуть подольше буду писать эту стенографию? Не убьёт же?
— Он выговорить: “частное право” — помогал мне восстановить прямую речь Василий.
— Ага, — держа колпачок от ручки в зубах, строчила я.
Минута-две. Так, первая стенография готова. Слышу уже стук каблуков за дверью кабинета Генерала. Явно идут по мою душу.
— Василий, как ты думаешь, смогу выдавить хоть немного из себя магии, чтобы сделать копию стенографии?
Василий наклонил голову набок. Закрыл глаза. И сказал:
— Пробовать!
Я сощурилась и буквально выжимая из кончиков пальцев всю энергию, еле-еле произвела копию.
Дверь из кабинета открылась, выглянул, слава Создателю, Фридерик:
— Иви, красавица... — начал было старый советник.
— А вот, — подскочила к нему я с бумагами, — сейчас принесу обед.
Он улыбнулся, поклонился, и закрыл тихонько дверь.
Я выдыхаю, поворачиваю голову, и вижу, как Василий на письменном столе заманчиво смотрит на меня в позе нимфы, облокотившись на одно крыло. Картина 18+.
— Василий, ты что, — засмеялась я, — флиртуешь со мной?
— Да, дэтка, - провёл он по своему пузику пером, — Я услышать магический слово “обэд”. А там где обэд - там котлэт. А ты мне обещать. Ты помнить?
— Прожора! Ладно, залезай на плечо. Только не кричать на всю столовую, понял?
И я только сейчас поняла, как проголодалась. Видимо, похудеем мы с Василием тут с таким бешеным ритмом быстро.
***
Двери столовой были закрыты, так как обед уже давно прошёл судя по настенным часам и расписанию рядом. Ну и куда прикажете идти?
Я дёрнула за ручку — не помогло. Крутанулась в поисках служебного входа, однако, Василий, неверно истолковав моё телодвижение, завопил:
— ЭЭЭ! Я не сдамся без боя! — вспорхнул и начал аки дятел с голодухи интенсивно долбить клювом железную дверь, уцепившись лапами за ручки двери.
— Василий, твою мать! — начала я с силой оттягивать за крылья бешеного некормленного зверя, что железной хваткой держал оборону.
— АААААА! — заорал как резанный Голубь, — ОТКРОЙТЕ! УБИВАЮТ!
Двери распахиваются, мы с Василием делаем кувырок с переворотом, а на пороге в белоснежной форме с тесаком стоит больших размеров мощный повар. Тут мы с Василием заорали уже вдвоем голосами кастрированного церковного хора.
— ААААА! — поддержал высокими нотками повар, а потом низким-низким баритоном, осматриваясь по сторонам шёпотом спросил, — Кого убивают?!
Гаснет свет. Занавес поднимается. Под лучи софитов выходит Он. Единственный Актёр непопулярной сельской группы. Василий начинает спектакль.