– Так, я умываться и потом варить тебе кашу. Ты же сможешь постельное белье сложить сама, пока я умываюсь? Справишься сама?
– Да, конечно! А куда его убрать?
– Оставь здесь, на диване, вот в углу. Ну, тогда действуем!
Анюта такая худенькая, что диван не пришлось даже раскладывать.
Накормив Анюту кашей, я всё-таки затеяла блинчики. Хотелось порадовать девочку, сидящую сейчас здесь же, за столом и внимательно следящую за каждым моим движением.
– Тетя Маша, можно я запишу Ваш рецепт блинчиков?
– Да, можно, конечно! – улыбнулась, – но особо тут и нечего записывать!
Но рецепт я всё-таки продиктовала девочке.
– Хочешь побаловать папу?
– Да, – смущенно улыбнулась Анюта.
– А хочешь сама попробовать блинчик испечь?
– Да, а можно? – девочка смотрела восторженными глазами.
– Конечно, можно! – ободряюще улыбнулась я девочке, – так, смотри: тесто надо лить быстро и так же поворачивать сковороду.
Красивый блинчик у Анюты получился лишь с третьего раза.
– Молодец! – я всё-таки похвалила девочку, – ну, теперь можешь папе звонить и звать его к нам на завтрак!
– Что, правда, можно?
Анюта радостная побежала в гостиную за своим телефоном, а я невольно заулыбалась, слушая их разговор. Вот спроси меня сейчас кто-нибудь, зачем я позвала к себе на завтрак Игоря, я бы совершенно искренне ответила, что только лишь за тем, чтобы дать возможность покормить Анюте своего отца завтраком и пообщаться с ним утром, как они оба привыкли.
Потом, когда Игорь позвонил дочери, и предупредил, что выходит, уложившись в отведенные ему Анютой 15 минут, я подумала: "А он точен. Это радует".
– Анюта, я пойду твоего папу встречу. У нас же Медведь грозный во дворе!
Девочка рассмеялась. Она уже знала, что пес грозный только своими размерами, за что и получил свою кличку.
Потом мы завтракали втроем на моей ставшей вдруг тесной кухне. Было странно и непривычно, немного суетно, но почему-то радостно. Или это только я так себя чувствовала?
Анюта щебетала, не замолкая, рассказывая отцу свой вчерашний день. Игорь не просто делал вид, что слушает дочь, а искренне её расспрашивал обо всем. Я смотрела на Игоря с Анютой, слушала их разговоры и понимала, что отдала бы всё что угодно, чтобы у меня самой была такая семья и такие завтраки каждое утро.
Стыдно сказать, но сейчас я остро завидовала этой кукушке Евгении. Никогда и никому не завидовала, а тут вдруг позавидовала! Обругав себя мысленно, вернулась в реальность: у меня никогда не будет такой дочери и такого заботливого мужа. То, что Игорь заботлив – это было очевидно. Он звонил своей дочери на протяжении всего дня, он интересовался её делами, а сейчас его заботило, с кем оставить свою дочь. Где его жена и мать Анюты, я не стала уточнять, поняв именно сейчас, что, пожалуй, Нюра вчера была права. Эта незнакомая ей Женечка с визгливым голосом больше не член этой семьи. И эта мысль, напугав меня, одновременно и порадовала! Это стыдно, это неправильно, это низко, в конце концов, но да, меня это радовало!