В дверь поскреблись; Август поднялся и впустил Кербера. Пес бодро процокал когтями по полу, подбежал к столу и положил голову на мои колени, с надеждой кося глазом на тарелку с мясом. Железные скобы в собачьей груди царапали мою ногу, но я терпела. Морда Кербера выражала неописуемое блаженство, прогнать его было бы верхом жестокости.
— Не кормите его со стола, — предупредил Август, и я вернула в тарелку кость, которую собиралась предложить полумеханическому псу. Кербер проводил ее разочарованным взглядом, но тут же отвлекся, потому что в кухню заявился второй непрошеный гость.
Фил не спеша прошествовал от двери к столу, потерся боком о ботинок полковника, о ножку стула, выгнул спину и коротко зашипел.
Кербер послушно отошел и улегся у печи. Кот запрыгнул на мои колени, со вкусом зевнул, свернулся и затих.
— Весь личный состав прибыл, — заметил Август.
Он расправлялся с жареным цыпленком и совсем не смотрел в мою сторону, но меня не покидало ощущение, что думает он о том же, о чем и я: как уютно мы сидим вдвоем, в теплой кухне, почти по-семейному. И, быть может, он тоже чувствовал легкую неловкость. Во всей этой ситуации было много непривычного и волнующего.
Солнце бросало косые лучи сквозь витражные окна, на полу горели цветные пятна. Мурчал кот, позевывал пес, потрескивали угли в печи.
Я поднялась, чтобы принести овощи. Поставила тарелку перед Августом и продолжила хлопотать, стоя близко, почти касаясь бедром его правого локтя: что-то двигала на столе, поправляла, но при этом украдкой разглядывала полоску загорелой кожи в расстегнутом вороте его рубашки, и бьющуюся жилку на его шее, вдыхала знакомый аромат гвоздики и меди.
Он был весь передо мной — энергичный, крепкий мужчина, и я представила, как мы проводим долгие годы вместе, в этой кухне… я целую его в щеку, шутливо тормошу его за плечи и таскаю лучшие куски из его тарелки.
Август протянул руку и взял стакан, затем поднял голову и посмотрел прямо на меня. Его взгляд был непроницаем, но у меня отчего-то перехватило дыхание. Я торопливо вернулась на свое место.
Он продолжал следить за каждым моим движением. Коснулся губ салфеткой, и поднес стакан ко рту, и все это время не отводил от меня глаз. Смотрел пристально, полуприкрыв веки, а я сидела, словно загипнотизированная. Август показался мне очень красивым в этот момент. Я любовалась и изломом его бровей, и складками возле его губ, и удивлялась. Совсем недавно — чуть больше месяца назад — я видела в наместнике лишь мрачного мужчину со взглядом людоеда, холодного и неприступного. Красота в глазах смотрящего… мои глаза многое стали видеть иначе.