Он снова хотел ее, снова мечтал погрузиться в нее.
– Я не могу насытиться тобой, не могу оставить тебя в покое,– страстным шепотом обжог он ее снова, тут же покрывая шею поцелуями,– ты околдовала меня, моя балерина.
Он терзал ее до утра. Брал сзади, лежа, сидя, не считая, сколько раз, не задумываясь о том, что его звериные стоны слышит весь дом. Ему было плевать, что происходит снаружи, пусть весь этот мир обрушится на них, лишь бы ему дали, наконец, утолить свой голод по ней… Когда сил не осталось, он блаженно откинулся на влажные простыни, все еще не размыкая объятий, не отпуская ее. Его тело трясло от бесконечных волн удовольствия, испытанного не раз этой ночью. Она была прекрасна. Она была создана для него. Она стоила всего того, что он имел и чем рисковал из– за нее…
Влада глубоко спала. Усталость дала о себе знать. Он решил тоже немного прикорнуть перед тем, как посмотрит в глаза новому дню, и когда сон его почти забрал в свои объятия, почувствовал отчаянное сопротивление девушки…
– Пусти меня!– закричала она истошно, отталкивая его, прижимая острые коленки к груди и забиваясь в другой угол кровати…
– Что ты наделал… Что мы наделали…– шептали ее губы…
***
– Теперь ты моя, Влада… Теперь все изменится, все изменится,– шептал он самозабвенно ей на ухо, прижимая к себе, гладя по волосам вырывающуюся девушку.
Она отстранилась, собрав все силы в кулак, твердо посмотрев ему в глаза.
– Не твоя, Карим, не твоя…
Его глаза светились какой– то неестественной одержимостью.
– Ты кончила с моим именем на устах… Не раз, Влада. То, что было ночью…
– Заткнись, Диб. Просто заткнись.– она сжала лицо руками. Истерично засмеялась. Подняла на него озлобленный, надменный взгляд.
– Это ничего не значит, Карим. Думаешь, только вы, мужчины, можете пойти к шлюхе, отыметь ее и говорить, что это ничего не значит? Я тоже так умею, Карим. Это просто секс, просто разрядка. Это ничего не значит для меня.
Он с силой притянул ее к себе, обжег горячим дыханием.
– Говори что хочешь, но мы оба знаем правду. Я знаю, ты знаешь… И он узнает, поверь… Узнает, и не простит… Думаешь, ты сможешь скрыть от него это? Даже если твой язык будет лгать, тело предаст. Поверь мне, мужчины это чувствуют, как звери…
Не простит. Она знала. И радовалась этому с мазохистским удовольствием. Так нам с ним и надо, мы заслужили эту боль. Оба. Каждый за свои грехи.
– Знаю, Карим. Знаю, что не простит. И мне на это плевать. И тебе тоже должно быть на это плевать. Дело не в нем. Дело во мне. Я не твоя. Не твоя. Не люблю тебя…
Он продолжал сжимать ее так, что дышать было нечем.