Карим же воспринял ее пассивность как молчаливую капитуляцию, тут же припал к губам Влады и начал жадно ее целовать, бесцеремонно вторгаясь своим языком в ее рот. Он приподнял ее, поднес к кровати и нежно опустил, заключив в оковы своих бедер. Он взял стоявший на тумбе у кровати кувшин с водой, наполнил стакан и протянул его бедной девушке в полузабытьи:
– Дринк (англ. – пей)– повелительно, но с некой примесью сострадания произнес он.
Влада инстинктивно повиновалась, глотая живительную и отрезвляющую влагу из приставленного к ее губам стакана. Казалось, ее тело было иссушено, внутри пылал пожар…Она читала о таком состоянии ранее… Многие выжившие люди, совершившие попытку самоубийства через самосожжение, рассказывали, что сделали это, потому что давно уже сгорели изнутри… С каждым глотком сознание ее все больше прояснялось– и когда она пришла в себя полностью, увидела, что широкоплечая мускулистая обнаженная фигура Карима возвышалась над ней, тоже абсолютно голой. Его глаза жадно поглощали ее естество, наслаждаясь последними секундами ожидания, когда он наконец овладеет своей добычей, одержит над ней очередную легкую и быструю победу.
Бежать было некуда. Внутри что– то с треском надломилось…
– Не бойся. Не бойся меня,– тем временем начал нежно наговаривать ей на ухо на своем диалекте опьяненный похотью мужчина. Он был уверен, что она повиновалась, что она смирилась… Так, как повинуются и смиряются их женщины. А может, и все женщины на свете. Нежно гладил своей большой мозолистой ладонью по ее волосам. Его и без того шершавый металлический голос хрипел от возбуждения. Карим сдерживал себя из последних сил, чтобы не отдаться страсти сразу и без лишних прелюдий, но ему было мало взять ее насильно. Он целый день думал о ее теле и теперь хотел насладиться им сполна…
– Как ты меня заводишь, асфура…Зачем ты все так усложняешь? Все может быть просто и так хорошо для тебя…для нас двоих…
Его лицо стало очень сосредоточенным. Он прикоснулся губами к ее шее, откуда начал свой путь все ниже и ниже. Целуя ее соски, он то и дело поднимал свой взгляд на нее. И хотя Влада не сопротивлялась, смотря в одну точку, ее тело было натянуто, как струна. Она не давала себе ни малейшего шанса даже на толику секунды почувствовать удовольствие от действий этого мужчины. Карим не сдавался, он продолжил дорожку от грудей до ее пупка, требовательно ее целуя и скользя руками вдоль талии. Он думал, что разжигает ее страсть, вслушивался в участившийся стук ее сердца у пульсирующих вен, но чувствовал, что мыслями она была далеко… Спустившись своими поцелуями почти до самого ее лона, он тут же стремительно скользнул вверх вдоль ее тела, приблизился к ее лицу и начал пристально всматриваться в ее глаза, параллельно проникнув средним пальцем своей руки внутрь ее женского естества и лаская клитор указательным. Тело Влады словно передернуло… Так раньше с ней делал только Васель. Это он открыл ей этот взрослый мир, это он научил ее чувственности, это его руки познали ее тело… Теперь это была рука чужака, и что– то внутри нее отказывалось верить, что ее тело может принадлежать другому… Вчерашнее насилие было стремительным, сегодня ее мучитель требовал от нее большего. Он требовал ее осознанности. Он был словно разорителем святыни. Варваром… Но в то же время, использовал те же приемы, надавливал на те же чувствительные точки, что и ее Васель…Раздался самодовольный стон Карима. Низким возбужденным шепотом, покусывая мочку ее уха, он прошептал: