Сама не понимая как, она все же заснула. В комнату с силой постучались, не дожидаясь реакции Влады, которая резко подскочила от стука и никак не могла спросонья сообразить, где она находится, дверь распахнулась. На пороге был Карим. Взмыленный, в своей военной форме, его лицо было словно смазано смесью крови и смолы, словно немного закопченным, с брызгами крови. Глаза светились, руки с силой сжимали оружие, от которого, как показалось Владе, все еще исходил жар боя…
– Вставай, ялла (араб.– давай),– повелительно и громко скомандовал он ей.
– Что происходит?– все еще ничего не понимающая Влада спросила у него, но слушаясь. В этот момент в ее голове с облегчением промелькнула мысль о том, как хорошо, что она спала в одном из оставленных ей платьев– халатов.
– Накидывай абайю,– продолжал он нетерпеливо.
– Куда мы?– не унималась она, быстро обернувшись в традиционный исламский наряд.
– Ты хотела знать, почему мы не любим людей с побережья? Что в них плохого? Что плохого в той власти, против которой мы боремся. Сейчас ты увидишь…
Не оглядываясь на нее, он устремился к выходу из дома, Влада еле поспевала за ним, хотя и надела переданные ей Марией Павловной балетки, правда, на два размера больше ее собственного. Идти получалось как в шлепках…
Они не вышли наружу, проследовали по прорубленным коридорам внутри домов, потом спустились в подвал, из которого был прорыт туннель в зияющую темноту. Ей было страшно, Влада немного помедлила, но он повернулся к ней и крепко сжал ее руку, идя впереди. Даже в темноте она видела белоснежные белки его глаз и светящиеся угли зрачков… Постепенно тьма начала рассеиваться вдали показался слабо различимый свет. Еще немного, и они оказались в очередном подвале– его полы были каменными, в отличие от того длинного туннеля, по которому они шли. Карим подставил стремянку к люку, пропустил Владу впереди себя, но так, что она, словно ребенок, поднималась почти ступенька в ступеньку с ним. Постучал в люк, ведущий наверх, его открыли и вместе они вылезли в какое– то плохо освещаемое место. Кромешная тьма, сопровождающая их с полчаса там, внизу, не позволила Владе сразу приспособиться к свету, хоть и такому слабому. Она слышала какие– то непонятные стоны и сливающийся в единый дисгармоничный шум голоса людей– кто– то кричал, кто– то просто говорил, кто– то шептал и даже кто– то смеялся. Она протерла глаза и увидела, что находится опять в каком– то коридоре, только на этот раз в доме. Он снова был впереди. Жестом указал следовать за ним, подошел к белой двустворчатой двери и открыл ее…