Я свернула в Цветочный переулок, откуда можно было легко перелезть через стену и кратчайшим путем выйти на дом Гуса. Кляня Аскетов, хотя они эту стену не строили, я спрыгнула на скользкий от дождя камень мостовой.
— А? Что это? Ты слышал? — меня догнал густой голос.
— Я сейчас слышу только, как хлюпает вода в моих ботинках! Пошли быстрее!
Перебежав за спинами стражников через дорогу, я бесшумно открыла дверь и попала в старый дом, где сдавались дешевые квартиры. Здесь было два выхода, чем я и собиралась воспользоваться. Выскользнув на улицу, я затаилась и услышала жалобные всхлипывания буквально в паре футов от себя.
Тощая дамочка, явно только что ограбленная, металась в углу между площадью и Лютным переулком. А где-то вдали пахло алчностью, ну, или мне показалось, что в утреннем тумане мелькнула фигура Бернарда — мелкого карманного воришки, весьма известного в узких кругах трусливым характером и любовью к выпивке.
— О, нет, только не я, я ничего никому не скажу. Пожалуйста, только пусть он меня не найдет!
Беспокоиться дамочке не стоило — Бернарда интересовали легкие деньги, а не ее тело, иначе бы его давно поймали свои же. Сложно было сказать, что воровское сообщество Фристады придерживалось строгих моральных принципов — куда уж там, но откровенное членовредительство не поощрялось, закон был весьма строг к преступлениям по отношению к высшей знати и тому подобной шушере. А поскольку город был портом — знать встречалась везде и в любом виде, порой даже невозможно было отличить, пока не заговоришь.
Сделав мягкий шаг в сторону, я услышала под ногой визг боли и отшатнулась. Большая серая крыса злобно ощерилась и прошмыгнула в канализацию.
— Нет, пожалуйста-пожалуйста, не убивайте меня!
Дамочка меня не видела, но услышала вполне ясно. Испуганно замерев и прижавшись к стене, она вертела головой из стороны в сторону. Но я уже скрылась в тени соседнего дома, потом следующего, и еще одного. Наконец, когда попалась удачная выемка, я спряталась. Пусть успокоится бедняжка и в следующий раз тысячу раз подумает, как ходить одной, не умея постоять за себя.
Здесь стены не защищали от непогоды, и на меня обрушился шквал ледяного ветра. Но обращать внимание на разметавшиеся волосы и мокрую пыль на лице не было времени.
— Привет, душа моя.
Чья-то рука мягко легла мне на талию, и я отшатнулась, едва не вскинув руку в попытке ударить.
— Признайся, ведь ты скучала?
— Ненавижу тебя, — искренне прошептала я, вжимаясь в стену.
— Боги, сколько экспрессии, — развеселился Гус. — Далеко ли гулять собралась?