Она покачала головой, раздумывая. В волосах ее блестело что-то мелкими яркими каплями.
— Ошибаешься, Вольфгант. Мы прогнали тебя, когда поняли, что ты начинаешь терять контроль. Раскаль возродил свою армию, ту, которую ранее проклял, и даже последний мерзкий Аскет не сегодня-завтра поймет, кто вернул минуталям разум. И тогда этот лес охватит огонь, из которого никому не удастся скрыться. А где будешь ты, Вольфгант? В этом лесу или в подземелье?
— С вами, — вскинул голову Вольфгант. — Я буду с вами!
— В Книге часть твоей мерзкой души, — Виктория резко махнула рукой, обрывая его бесполезные клятвы. — Ты возомнил себя равным богу, Вольфгант, поставил себя выше нас. Древесный бог уже не тот бог, которому мы поклонялись. В нем то, что являешь собой ты. Твое высокомерие, твоя ненависть, твой страх. Он боится, как боишься и ты. Если убить тебя, что будет с Древесным богом? Не знаешь? И я не знаю, но только поэтому ты все еще жив, Вольфгант, потому что мы не станем кощунствовать. Так зачем тебе капище, если у тебя с Раскалем полный контакт?
Я пыталась запомнить каждое слово. Если я поняла Викторию правильно, а я не сомневалась, что и Вольфгант не врет, он ведь не знал, что рядом торчат мои уши, то Совет Лесных чад не был против изначального ритуала. И Рем говорил, что вспышек магии было несколько до того, как Вольфгант вернул тело Раскалю. Ритуалы были многократными и, возможно, длительными, но в какой-то момент Лесные чада сообразили, что все зашло чересчур далеко.
— Мне нужна защита, — помолчав, сказал Вольфгант. — Мне нужно капище.
Ему, похоже, никто не поверил. Совет вряд ли не знал, что творится сейчас во Фристаде.
— Купи у магов амулеты, — отмахнулась Виктория, — на это у тебя мозгов хватит.
Мне пора было сваливать. Я не знала, на что способен Совет, но на многое, раз Вольфгант боялся их. Может, они действительно сильные маги, не вступающие сами в диалог с богами, или… кто-то еще. То, что меня пока не увидели, везение. Дразнить удачу и дергать ее за усы ни к чему.
Виктория развернулась и пропала за тесным рядом Совета. Начали исчезать глаза, померк свет. Вольфгант все еще на что-то надеялся, как я полагала, на то, что капище останется без присмотра, зачем-то оно ему было нужно, я даже не стала заморачиваться. Ритуалы Лесных чад, может быть, знают Тени, и если верить Рему — а он был единственным, кому верить стоило, хотя бы в таких вещах, — не станут делиться подробностями. И мне не нравилось то, что Виктория проговорила все, что сотворил Вольфгант, от и до, как будто на суде герцога. Увидела ли она меня? Вероятно, и она дала мне уйти в таком случае, но скорее всего — все было сказано подробно для тех, кто их с полного разрешения слушал, скрываясь в темноте. Для остальных Лесных чад, и Совет прилюдно отрекся от Вольфганта, таким образом навсегда лишив его возможности получить хоть чью-то поддержку.