И кому мог так насолить охранник, учитывая, что в большинстве коммерческих фирм эта должность такая же номинальная, как какой-нибудь менеджер по рекламе: в штатном расписании есть, зарплата иногда даже платится, результат от присутствия нулевой. В те времена, когда Юрка был еще студентом-программистом и подрабатывал сисадмином, он всегда удивлялся, до каких пределов могут раздуть коммерсанты свой штат. Схема была, как правило, неизменна и строилась по принципу «как один мужик семерых генералов прокормил». Охранник относился всегда к генералам, деньги какие-никакие, но получал, а потому исполнять обязанности не слишком рвался...
Выходит, Легков проявил где-то слишком большое усердие, чем вызвал чей-то начальственный гнев? Задержал на проходной заместителя директора с только что купленным принтером? Застукал начальника отдела продаж с секретаршей?
«Да бред!»
Подобные мотивы Юрку не устраивали. Они годились для телешоу, но, увы, в жизни ценности не имели. Среднестатистический телезритель еще искренне верит в современного Монте-Кристо и наивно считает, что где-то водится бескорыстный дурачок д’Артаньян. Ему показывают абсолютную фигню про несчастную мать, голыми руками убившую олигарха вместе с трижды профессиональной охраной ради миллиардного наследства, — для лечения больного ребенка, конечно; на самом деле телезрителю вместе с этими соплями продают ненужную ему бытовую технику в кредит и чудо-средство для роста волос на глазах. В реальной жизни пойманное на горячем начальство сунуло бы Легкову от пятисот рублей до десяти тысяч, в зависимости от того, что тому случилось бы наблюдать, а при попытке шантажа то же начальство дало бы в зубы трудовую книжку и велело валить на все четыре стороны...
Тогда что?
Юрка сел на диване. Всему этому идиотскому спектаклю должно было быть объяснение. Простое, незамысловатое, возможно, столь же нелепое, как и сама инсценировка...
Что-то крутилось у него в голове, но что именно — уставший напрочь Юрка ухватить не мог. Он вздохнул, лег, накрылся тонким одеялом и с наслаждением вытянул ноги.
Под жужжание кулера он снова обходил квартиры и говорил со свидетелями. Танечка, Якушев и Лукреция, жильцы домов близ «Елочки»... Майя, глухая бабка, Вера Игоревна, крысообразный мужичок, какие-то прочие лица, слившиеся в одно, не слишком трезвое...
Пустая квартира. Юрка почему-то снова стоял там, но уже при дневном свете, и все виделось ему как будто со стороны. Квартира, в которой был ребенок — и нет ребенка.
— Если я могу вам хоть что-то сказать, — услышал он голос Веры Игоревны, — так это то, что последнюю неделю, может, чуть больше или меньше, у них было очень тихо. Возможно, никого из них не было дома.