Я пожал плечами:
– Тут и калека добросит.
– Прямо таки калека… И в цель попадешь?
– Наверное. Пробовать надо.
Чего от меня хотят? Надо соглашаться, кивать, поддакивать. Если Анаксагор уговорит отца ускорить мое очищение, провести обряд до приезда Персея – я должен из хитона выпрыгнуть, но услужить наследнику.
– Пробовать – это вряд ли, – Анаксагор наморщил лоб, размышляя. – Я имею в виду, тут, на стене. Во дворе можешь попробовать. Скажешь, что упражняешься. Зря ты тогда, с Циклопом, отказался. Сразу бы и попробовал. Если пробовать, ты давай быстрее. Времени, считай, не осталось…
– Зачем ты меня сюда привел?
Прямой вопрос привел его в замешательство. Кажется, он предполагал, что я должен обо всем догадаться сам. Нет, больше того – я обо всем знал заранее, вот и явился в Аргос, а не в Спарту или, к примеру, в Пилос.
– Сам увидишь, – невнятно объяснил Анаксагор. – Ты, главное, держись меня, тогда не пропадешь. Очистим тебя в лучшем виде, вернешься в свою Эфиру. Трон, небось, тебя уже заждался? Я все вижу, все. Братьев у тебя нет. Кто там остался? Один отец? Отец – это ничего, это уже проще…
Он прислушался:
– Тихо! Идут. Не высовывайся, нас не должны заметить. И говори шепотом, понял? Я проверял, там ничего не слышно, если мы шепчемся. И не видно, если не маячить…
– Где – там?
Вместо ответа палец сына ванакта снова указал туда, где скрывалась лестница:
– Слышишь?
Да, я слышал. По лестнице поднимались. Кто бы это ни был, мое дело – говорить шепотом и не маячить. Задача несложная. Еще проще было бы повернуться и уйти, но Анаксагор загораживал мне путь к ступеням.
Не маячить, мысленно повторил я. Выступ кладки надежно скрывал нас от чужих взглядов. Хорошо, стоим, ждем. Если нас заметят – скажу, что меня привел Анаксагор. Во-первых, чистая правда. А во-вторых, стоять ночью на крепостной стене – разве это преступление?!
«Надо было копья взять…»
Терзаясь подозрениями, я уже собрался отстранить Анаксагора и уйти, но опоздал. Мой жест он воспринял как поддержку, согласие на что-то, о чем я и понятия не имел.
– Видишь? – прошипел он. – Мой отец…
Я видел. По дальней лестнице на стену только что поднялся Мегапент, правитель Аргоса. В простых одеждах, сутулясь под тяжестью каких-то невеселых дум, он меньше всего был похож на владыку.
«Далековато, а? Если копьем?»
И эхом от ворот акрополя:
«Жаль, у меня нет братьев. Только отец…»
Я похолодел. Анаксагор, стоявший рядом со мной, из расфуфыренного красавчика вдруг превратился в кого-то другого: подлого, страшного, предусмотрительного. Он что, готовит меня в убийцы своего отца?!